Кальяри не требовалось повторять снова. Она поспешила к ангелу.

Завизжали шины резко тормозивших машин, ругаются водители, одна машина врезалась в другую, Кальяри не обратила внимания, ничего не видя вокруг, она шла к ангелу. Миновала дорогу, перешла на обочину — на пути группка молодёжи. Она не заметила их. Прошла насквозь, сбивая их с ног и расталкивая руками.

С истошным воплем, молодые тела разлетелись по улице.

— Сумасшедшая! — Взвыл кто-то, но она не повернула головы.

Ангел исчез, и когда она миновала проулок, появился вновь — на другой стороне дороги, метров двести от неё. У входа в здание, стоит он, и никто больше не видит его. Люди идут мимо, но никто не поворачивает головы, ангела видит только она.

Он больше не показывает направления. Ангел замер там и сложив руки в молитвенном жесте, склонив голову, он с грустью смотрит вниз. По его щекам текут слёзы горя.

Что же он хочет? Что происходит? В чём заключается Знак? Что…

Она подняла взгляд выше и замерла как громом поражённая — ну конечно!

— Я такая глупая! — Прошептала она. Ведь она много раз их видела, была возмущена, но чаще всего просто не обращала внимания. Но теперь всё стало очевидно, всё стало на свои места.

Кальяри, сузив глаза, смотрела на позолоченные минареты. В центре Франции, в колыбели христианства, в самом центре истинной веры — сарацинская мечеть. И ни одна, их сотни, она видела. И теперь Кальяри поняла, зачем её вернули, зачем были Испытания.

Она посмотрела на свои тонкие, но теперь такие сильные руки.

— Господи, теперь я понимаю. Без этого проклятья, я не смогла бы. Теперь я исполню Твою волю, я сделаю всё, я искореню Зло, пустившее корни на землях Твоих.

Кальяри тенью проскочила по улицам и замерла у входа, рядом с ангелом. Она посмотрела на него, но прекрасный лик не дрогнул, не изменился. Ангел стоял неподвижно, его крылья поникли, они сложены за спиной и медленно таят, а из глаз его, текут потоки горьких слёз.

— Во имя Господа нашего. — Прошептала она. Ангел не сдвинулся с места, он просто плакал.

Кальяри шагнула за порог.

Спустя мгновение из мечети раздался истошный вопль, один, другой, за ним целый сонм страшных криков. Девушка, в порванной парандже выскочила наружу, но незримая тень метнулась за ней и по асфальту разлетелись куски буквально разорванного тела. Тень ринулась обратно в мечеть и вой умирающих, перешёл в нескончаемый поток.

Очень скоро, за порог мечети, полилась густая красная жидкость. Она текла по асфальту, всё ближе подбираясь к босым ногам ангела. Он не обращал внимания, но слёзы его иссыхали с каждым новым воплем. Он опустил руки, его крылья снова сияют.

Кальяри вышла наружу и замерла перед ним. Она была покрыта кровью и кусочками плоти с головы до ног. Её глаза горели праведным гневом и счастьем.

— Все сарацины мертвы! — Выдохнула она, не скрывая своего довольства.

Ангел улыбнулся ей и коротко кивнул. А затем расправил крылья и взлетел в небеса.

Ангел пролетел над одной улицей, над двумя другими — никто не видел его бесконечно прекрасного полёта, никто не видел его золотых крыльев и его прекрасного лица.

До тех пор, пока он не опустился на крышу высокого здания на окраине города. Там, в центре крыши, стоят двое, в чёрных балахонах, с надвинутыми на глаза капюшонами. Один из них, протянул руку, и ангел вновь взлетел. Он поднялся на пару метров, завис над ними, а затем его крылья истаяли, золотой свет гас, сменяясь бардовым, затем ярко-красным и вскоре стал коричневым.