Отнять руки удалось не сразу.

– Я хочу, чтобы они мне больше не досаждали, Игрушка, – заявила Туон, когда Мэт повернулся к Джолин. Из уст кого-то другого это могло прозвучать как каприз. Но эта маленькая темноволосая женщина требовала.

– Я думаю, они не станут возражать после всего этого, – сухо ответил он. Но Джолин взирала на него снизу вверх, упрямо выпятив подбородок. – Ты же согласна, правда же?

Зеленая сестра молчала.

– Я согласна, – заторопилась Теслин. – Мы все согласны.

– Да, мы все согласны, – поддержала ее Эдесина.

Джолин смотрела на него все так же молча и упрямо. Мэт вздохнул:

– Я могу оставить тебя Сокровищу. На несколько дней, пока ты не передумаешь. – Ошейник Джолин щелкнул, открываясь. – Но не стану.

Все еще глядя прямо ему в глаза, Джолин дотронулась пальцами до шеи, словно желая убедиться, что ошейника больше нет.

– Ты не хочешь стать одним из моих Стражей? – спросила она, а потом мягко рассмеялась. – И не надо на меня так смотреть. Даже если я захочу привязать тебя против твоей воли, я не смогу этого сделать, пока тер’ангриал у тебя. Я согласна, мастер Коутон. И пусть это стоит, возможно, единственного шанса остановить Шончан, но я больше не стану досаждать… Сокровищу.

Туон зашипела, как мокрая кошка, и Мэт снова вздохнул. Так всегда, где-то выигрываешь – где-то проигрываешь.

Остаток ночи он провел за тем, что ненавидел больше всего на свете. За работой. Выкапывая яму поглубже, чтобы похоронить три пары а’дам. Он взялся за эту работу сам, потому что, как выяснилось, Джолин вознамерилась заполучить ошейники. В конце концов, это тер’ангриал, и Белой Башне просто необходимо изучить их. Может быть, так оно и есть, но Белой Башне придется поискать другие экземпляры. Мэт был уверен, что любой из Отряда Красноруких, благополучно не отдал бы их кому не следует, но все же решил не рисковать. Не ровен час, эти штуки всплывут снова, и неизвестно, чем все закончится на этот раз. Когда яма была Мэту по колено, начался дождь. Холодный пронизывающий дождь. К тому моменту, как дело было сделано, Мэт уже промок до нитки и перемазался в грязи по пояс. Отличное окончание отличной ночи. Да еще игральные кости в голове бесчинствуют.

Деревня в Шиоте

Сначала над их головами пронеслась стая ворон – десяток или больше здоровых черных птиц. Они летели быстро, не отклоняясь от взятого курса. Мэт проводил их взглядом, пока они не превратились в точки и не растворились вдали. Ну кому это может испортить день? Ну, уж точно не ему. Разве что тем, кто живет посевернее.

– Ты знаешь, что это за предзнаменование, Игрушка? – поинтересовалась Туон. Она грациозно сидела в седле. Впрочем, она все делала грациозно. Мэт не мог вспомнить, что видел ее когда-нибудь неуклюжей. – Большинство примет, из тех, что я знаю, касаются ворон на крыше или карканья в сумерках и на рассвете.

– Это могут быть шпионы Темного, – заметил Мэт. – Иногда так бывает. Как раз вороны. И еще крысы. Но они не стали присматриваться к нам, так что не стоит беспокоиться.

Поправив волосы рукой в зеленой перчатке, Туон вздохнула.

– Игрушка, Игрушка, – пробормотала она, снова водворяя капюшон на место. – Ты веришь в эти детские сказки? Что если заснуть на Холме Старого Хоба в полнолуние, то змеи правдиво ответят тебе на три вопроса? Или что лисы крадут кожу людей и забирают из пищи всю суть, так что можно умереть с голоду, даже наевшись до отвала?

Приклеить улыбку удалось не сразу:

– Не припомню что-то таких.

Легкомысленный тон тоже оказался непростой задачей. Почему это она упомянула змей, дающих правдивые ответы, чем, собственно, Элфин и занимались? И лис, крадущих кожу? Наверняка, Илфин так и делают, а потом пускают трофеи на сувениры.