|
Все кони в их караване услышали это безумное ржание и тоже начали нервничать. Львы и медведи заревели, к ним присоединились леопарды. От этого цирковые лошади тоже неистово заржали, бряцая сбруей. Через секунду вокруг уже стоял оглушительный гвалт. Пока Мэт крутился на месте, пытаясь успокоить Типуна, он успел заметить, что все тоже изо всех сил удерживали лошадей, чтобы они не бросились прочь и не покалечили друг друга. Кобыла Туон тоже затанцевала, как и мышастый Селусии. Мэт даже начал беспокоиться за девушку, но она, судя по всему, управлялась с Акейн не хуже, чем тогда, в лесу. Даже Селусия уверенно держалась если не на лошади, то хотя бы в седле. Краем глаза он увидел, что торговец, сняв шляпу, смотрит в сторону каравана. Наконец, Мэту удалось совладать с Типуном. Мерин тяжело дышал, будто после бешеной скачки, но больше не порывался обратиться в позорное бегство. Слишком поздно. Как всегда, слишком поздно. Сжимая шляпу в руках, упитанный коробейник снова спрыгнул с козел, чтобы выяснить, что случилось с его лошадьми.
Едва коснувшись ногами земли, он неуклюже покачнулся и посмотрел вниз. Шляпа выпала у него из рук и приземлилась на мощеную дорогу. И тут торговец закричал. Камни мостовой исчезли, и он оказался по щиколотку вросшим в дорогу, как и его обезумевшие кони. Утоптанная глина засасывала торговца, шестерку лошадей и фургон, словно болото. И деревня, дома и люди так же медленно врастали в землю. Жители даже не прекратили своих занятий. Женщины спешили мимо с корзинами, группа мужчин тащила на плечах бревно, вокруг сновали дети, парень у точильного станка продолжал точить топор, – и все они уже почти по колено погрузились в почву. Туон сжала ткань камзола Мэта с одной стороны, а Селусия с другой. Только теперь Мэт сообразил, что направил было Типуна к несчастном торговцу. Свет! – Что ты собираешься делать? – строго спросила Туон. – Ничего, – откликнулся Мэт. Его лук был почти готов: зарубки на концах сделаны, льняная тетива скручена и натерта воском, но он еще не успел приладить наконечники стрел, и из-за дождя клей, крепящий гусиные перья, еще не высох. Это все, что пришло Мэту в голову, – направить стрелу милосердия купцу прямо в сердце, пока его полностью не засосало под землю. Торговец умрет или отправится туда, откуда взялись эти мертвецы из Шиоты? Вот что напомнили ему эти здания. Именно такие дома строили деревенские жители Шиоты лет триста назад. Мэт не мог отвести глаз от происходящего. Тонущий коробейник кричал так пронзительно, что его голос было слышно даже сквозь дикий визг лошадей. – Помогиииите! – размахивал он руками. Он словно бы смотрел прямо на Мэта. – Помогиииите! Снова и снова. Мэт ждал, пока он умрет, – это все-таки лучше, чем другой вариант, – а мужчина продолжал кричать, погружаясь сначала по пояс, потом по грудь. От отчаяния он запрокинул голову назад, как утопающий, жаждущий сделать последний глоток воздуха. Постепенно исчезла голова – виднелись лишь судорожно дергающиеся руки, которые вскоре тоже скрылись. На дороге осталась лежать шляпа, как напоминание о том, что недавно здесь стоял человек. Когда последние островерхие крыши и высокие каминные трубы растаяли, Мэт позволил себе выдохнуть. На месте деревни теперь раскинулся широкий луг, усыпанный кошачьими маргаритками и неваляшками, над которым порхали красные и желтые бабочки. Такой мирный пейзаж. Мэт надеялся, что торговец все-таки умер. За исключением нескольких фургонов, завернувших вслед за Люка на луг, весь караван замер вдоль дороги. Все спешились; женщины успокаивали плачущих детей, мужчины пытались утихомирить дрожащих лошадей, сквозь рев медведей, львов и леопардов слышались громкие испуганные голоса. Но эта суматоха не касалась трех Айз Седай. Они быстро шагали по дороге; Блерик и Фэн неотступно следовали за Джолин. По выражениям лиц Сестер и Стражей, можно было предположить, что деревни, уходящие под землю, такое же обычное дело, как домашние кошки. |
