В поле зрения не было ни фургона, ни телеги, а те немногие, кто покидал город, на недостаток места не жаловались. В ворота, если постараться, одновременно могли проехать два фургона.

– Шончан говорят, что мы выставляем слишком слабую охрану, – жизнерадостно вступил коренастый парень, примерно одних лет с Мэтом, – а лорд Натин всегда прислушивается к тому, что говорят Шончан.

Седой стражник двинул его кулаком в латной перчатке по закрытому шлемом затылку так, что разговорчивый парень зашатался.

– Не мели языком при посторонних, Кейлар, – проворчал старший. – Иначе не успеешь моргнуть, как вернешься к плугу. Милорд, – повысив голос, он обратился к Мэту, – лучше отзовите своего слугу, пока он не ввязался в неприятности.

– Приношу извинения, Капитан, – залебезил Том, склонив седую голову. Прямо вылитый провинившийся слуга. – Никак не хотел обидеть. Прошу простить.

– Если бы меня не было, он бы устроил тебе взбучку, – заметил Мэт, когда Том нагнал их. Старик заметно прихрамывал. Видимо устал, раз престал скрывать хромоту. – Он и так еле сдержался. И что же такое ты узнал, что стоило риска?

– А я бы и не стал спрашивать, если бы поблизости не было тебя в этом камзоле, – усмехнулся Том, пока они шагали по улицам города. – Во-первых, нужно знать, какие надо задавать вопросы. Во-вторых, не менее важно знать, когда и как их задавать. Я выяснил, что разбойников тут нет, что не может не радовать. Хотя я слышал, что здесь разгуливает парочка банд, способных напасть на цирк. Я узнал, что Натин танцует под дудку Шончан. Он либо исполняет их приказы, как например с этими стражниками, либо вообще принимает за приказы все их предложения. И что самое важное, мы теперь знаем, что воины Натина спокойно относятся к Шончан.

Мэт вопросительно выгнул бровь.

– Они не принялись плеваться при их упоминании, Мэт. Они даже не поморщились, не выругались. Они не станут воевать с Шончан, если им не прикажет Натин, а он не будет этого делать. – Том тяжело вздохнул. – Очень странно. Причем так везде, от Эбу Дара вплоть досюда. Эти чужаки приходят, собирают дань, устанавливают свои законы, ловят женщин, способных направлять, и если дворяне хоть как-то выступают против них, то простой народ принимает это со смирением. Ну, кроме тех, чья жена оказалась в ошейнике. А это значит, что выкурить Шончан снова будет очень сложно. Но все же, Алтара – это Алтара. Готов поспорить, что в Тарабоне или Амадиции их ждет куда более холодный прием. – Он покачал головой. – Будем надеяться, что так и получится, а иначе…

Он не стал говорить, что иначе, но догадаться было несложно.

Мэт взглянул на Туон. Каково ей слышать, как Том отзывается о ее народе? Но она молчала, только шагала рядом и с любопытством смотрела по сторонам из-под капюшона.

Покрытые черепицей, по большей части кирпичные, здания высотой этажа в три-четыре тянулись вдоль широкой мощеной главной улицы Мадерина, – на ветру поскрипывали вывески магазинов и постоялых дворов, зажатых между конюшнями, домами богатых горожан, над арочным входом которых покачивались фонари, и жилищами люда победнее, из чьих окон свешивалось стираное белье. Телеги тачки, груженные тюками, ящиками и бочками медленно двигались сквозь не слишком густую толпу. Мимо сновали мужчины и женщины, возя туда-сюда товары из южных стран, дети играли в салки.

Туон с одинаковым интересом изучала всю эту пестроту. Детина, стоящий за точильным колесом и кричащий, что заточит все ножи и ножницы так, что хоть воздух режь, привлек столько же ее внимания, сколько худая женщина с обветренным лицом, одетая в кожаные штаны, из-за спины у которой виднелось два скрещенных меча.