– Должно быть, это Раваши или Чималь, – задумчиво проговорила Туон.

Как будто бы то, что целая армия Шончан жаждет убить ее, – сущий пустяк и безделица.

– Это две мои сестры-ровесницы. Аурана слишком юна, ей, кажется, еще только восемь. Четырнадцать, по-вашему. Чималь не особо амбициозна, а вот Раваши всегда считала, что это она должна была получить титул Дочери Девяти Лун, ведь она старше. И в случае моего исчезновения, скорее всего, именно она поручит кому-нибудь распустить такой слух. Надо признать, очень умный ход. Если это все ее рук дело.

Она говорила об этом так, будто бы обсуждала, будет завтра дождь или нет.

– И этого не случилось бы, если бы Верховная Леди находилась в Таразинском Дворце, где ей и положено быть, – выдала Селусия.

И тут с лица Туон пропало всякое безразличие.

Ох, ее лицо окаменело, словно лицо палача. Она повернулась к горничной и принялась так быстро сплетать пальцы в понятные только ей и Селусии знаки, что казалось, вот-вот посыплются искры. Селусия побледнела, упала на колени, опустила голову и сжалась. Она коротко что-то отвечала. Наконец, Туон уронила руки и, тяжело дыша, воззрилась на обтянутую шарфом макушку Селусии. Пару мгновений спустя, она наклонилась и заставила служанку встать на ноги. Они стояли совсем близко друг к другу; Туон произнесла нечто совсем короткое на их безмолвном языке. Селусия молча ответила, а Туон повторила свою беззвучную реплику. Женщины обменялись робкими улыбками. Слезы блестели у них на глазах. Слезы!

– Не поведаете мне, что вот это только что было? – поинтересовался Мэт.

Обе повернулись к нему.

– И куда ты планируешь направиться дальше, Игрушка? – выдавила Туон в конце концов.

– Точно не в Эбу Дар, если ты об этом, Сокровище. Если уж одна армия вознамерилась тебя убить, то вполне вероятно, что и все остальные жаждут этого не меньше. А по дороге отсюда в Эбу Дар нам встретится немало солдат. Но не переживай. Я найду способ вернуть тебя домой в целости и сохранности.

– Так ты всегда… – ее взгляд скользнул мимо Мэта, и глаза вдруг расширились. Он обернулся через плечо и увидел, как из-за следующего поворота появляются семь или восемь мужчин. Каждый из них сжимал в руке обнаженный меч. При виде Мэта они ускорили шаги.

– Туон, беги! – проорал Мэт, разворачиваясь к незваным гостям. – Том! Уведи ее отсюда!

Ножи из рукавов скользнули в ладони, и Мэт метнул их практически одновременно. Клинок, пущенный левой рукой, вонзился в глаз седеющего типа, а тот, что правой, вспорол горло тощему парню. Оба упали словно подкошенные. Но прежде чем мечи убитых звякнули о мостовую, Мэт выдернул еще пару ножей из-за отворотов сапог и ринулся на нападающих.

Это застало их врасплох. И то, что они сразу потеряли двоих соратников, и то, что теперь Мэт неумолимо сокращал разделяющее их расстояние, а не улепетывал во все лопатки. Эта внезапная атака заставила противников пятиться по узкой улице, натыкаясь друг на друга. И на какое-то время преимущество мечей над ножами было потеряно. Однако, к сожалению, не все. Лезвия Мэта вполне могут остановить меч, но главное, чтобы никто не нырнул за спину и не нанес удар оттуда. Через пару секунд Мэт уже мог похвастаться солидной коллекцией порезов: на ребрах, на левом бедре, вдоль правой скулы. А еще один удар мог запросто вскрыть ему горло, если бы Мэт вовремя не шарахнулся в сторону. Но если бы он бросился бежать, то вся эта орава обрушилась бы на него сзади. Все же лучше быть живым и в порезах, чем мертвым.

Его руки двигались быстрее, чем когда-либо, совершая короткие, аккуратные движения.