– Она не останавливается, – пожаловалась она. – Я говорила ей остановиться, а она не стала!

– Остановись, Эгвейн, – приказала Кэтрин.

Эгвейн подержала плетение, пока женщина не открыла рот снова, и только после этого отпустила саидар и встала.

Кэтрин закрыла рот и глубоко вздохнула. Лицо ее хранило спокойствие Айз Седай, а глаза недобро блестели.

– Ты сейчас бегом отправишься в кабинет Сильвианы и скажешь ей, что не повиновалась своему преподавателю и мешала классу. Ступай!

Немного замешкавшись, чтобы поправить юбку, – подчиняясь, вовсе не обязательно проявлять рвение и расторопность, – Эгвейн прошестововала мимо Айз Седай в коридор.

– Я же сказала – бегом! – резко бросила Кэтрин ей вслед.

Поток Воздуха хлестнул ее чуть ниже поясницы, как раз там, где так славно потрудилась Сильвиана. Принять боль. Второй удар. Выпить боль, вдохнуть ее, словно воздух. Под третьим ударом Эгвейн чуть не споткнулась. Приветствовать боль.

– Отпусти меня, Джизрейл! – прорычала Кэтрин.

– Я бы не стала так поступать, – вступилась вторая сестра с сильным тайренским акцентом. – Это уже слишком, Кэтрин. Пара ударов еще простительно, но наказывать ее будет все-таки Наставница Послушниц. Свет, так она свалится еще до того, как она доберется до Сильвианы.

Кэтрин тяжело выдохнула:

– Ладно, – произнесла она, наконец. – Но в таком случае она может добавить к своему списку провинностей неповиновение сестре. Я проверю, Эгвейн, поэтому даже не думай делать вид, что ты вдруг случайно забыла об этом.

Когда Эгвейн снова появилась в кабинете Наставницы Послушниц, Сильвиана удивленно выгнула брови:

– Так скоро? Принеси туфлю из шкафа, дитя, и поведай, в чем же ты провинилась на сей раз.

Два последующих урока тоже закончились в кабинете Сильвианы, поскольку Эгвейн ни в какую не хотела быть объектом насмешек. Если заведомо понятно, что она сделает то или иное упражнение лучше Принятой, так зачем нужно просить ее это демонстрировать? Затем необходимо было отбыть наказание, назначенное самой Сильвианой на полдень, и суровая женщина решила, что такой непокорной послушнице каждое утро будет требоваться Исцеление.

– В противном случае твой зад превратиться в сплошной синяк, который от порки начнет лопаться в кровь. Это вовсе не значит, что я вдруг решила тебя пожалеть. Если понадобиться Исцелять тебя по три раза на дню, я просто стану пороть сильнее, чтобы наверстать упущенное. Если потребуется, я возьму ремень или розгу. Я заставлю тебя вести себя подобающим образом, дитя. Поверь уж.

Эти три урока и три опозоренных Принятых принесли долгожданные плоды. Айз Седай стали проводить с ней занятия отдельно, словно с Принятой. То есть теперь Эгвейн приходилось подниматься по длинным коридорам, вдоль которых были развешены гобелены, в помещения Айя. На входе в каждую стояли, словно часовые, сестры. Они и в самом деле являлись чем-то вроде охраны. Посетителям из других Айя здесь рады не были. За последнее время она ни разу не встречала Айз Седай из одной Айя возле покоев другой.

Если не считать Восседающих, Эгвейн редко встречала Сестер в коридорах Башни. Обычно они перемещались группами и в сопровождении Стражей, однако тут все же не ощущалось того страха, который охватил лагерь за городской стеной. Здесь сестры одной Айя держались вместе и если встречались две группы, то они просто игнорировали присутствие друг друга. Даже в самое жаркое лето коридоры Башни хранили прохладу, но теперь, когда сестры оказывались слишком быстро друг от друга, воздух начинал буквально искриться, или же наоборот – источать леденящий холод. Даже Восседающие, те, что были Эгвейн знакомы, тоже чуть ли не бегали по переходам.