Перрин поймал его за рукав темной куртки:

– И никаких геройств, запомни, – он не раз подумал, прежде чем позволить мужчине участвовать в операции.

– Никаких геройств, милорд, – кивнул Талланвор. Впервые за долгое время он прямо сгорал от нетерпения. Это отчетливо чувствовалось в его запахе. Но наряду с этим прослеживалась и некая осторожность. Именно из-за этой осторожности он и не сидел сейчас в лагере. – Я не стану подвергать риску жизнь Майгдин. И леди Фэйли. Просто я хочу увидеть ее как можно скорее.

Перрин кивнул и отпустил его. Он понимал его чувства. Часть его рвалась вниз, в акведук. Он тоже жаждал увидеть Фэйли как можно скорее. Но все нужно делать, как следует, а ему предстоит еще очень многое. Тем более что, если он окажется внутри Малдена, то он совсем не уверен, что сможет сдержаться и не броситься на ее поиски немедленно. Перрин не мог учуять собственный запах, но сомневался, что в нем есть хоть капля осторожности. С диким скрипом лопасти снова повернулись под порывом сменившегося ветра. Хорошо, что хоть ветер не прекращается. Если вода перестанет течь, все окончится полным провалом.

Теперь здесь, на вершине, скопилась масса людей. Двадцать человек из отряда Фэйли ждали своей очереди залезть в акведук, – это были все, кто остался, не считая тех, кто шпионил за Масимой. Женщины были одеты в мужские куртки и штаны, волосы коротко острижены, оставлены только длинные пряди на затылке, как у Аийл. Но ни один айилец не станет носить меч, как это делали они. Вслед за ними тянулась вереница из полусотни двуреченцев, сжимавших в руках алебарды и ненатянутые луки. Тетивы были разложены по карманам. У каждого из них за спиной помимо котомки с провизией висели три колчана, набитых стрелами. Каждый человек в лагере вызвался участвовать в этой операции, так что Перрину пришлось заставить всех тянуть жребий. Он решил даже удвоить число участников, если не утроить. И у людей Фэйли, и у двуреченцев были мехи с водой. Солдаты шончан беспрестанно взбирались и спускались по склону. Дисциплина у них была железной. Если кто-то поскальзывался на грязи и падал, что периодически случалось, то не слышалось ни проклятий, ни даже тихого бормотания. Люди просто поднимались на ноги и шли дальше.

Селанда Даренгил, одетая в темную куртку с шестью цветными горизонтальными полосами на груди остановилась и протянула Перрину руку. Женщина едва доходила ему до плеча, но Илайас утверждал, что она очень ловко орудует мечом, висевшим сейчас у нее на бедре. Перрин больше не считал ее и остальных приверженцев Фэйли глупцами, – правда, умом они тоже не блистали, несмотря на все их попытки подражать Аийл. Прядь на затылке женщины была перетянута длинной темной лентой. В ее запахе не было ни капли страха, только решимость.

– Спасибо, что разрешили нам участвовать в вашей операции, милорд, – произнесла она с отчетливым кайриэнским акцентом. – Мы не подведем вас. И леди Фэйли.

– Уверен, что не подведете, – откликнулся Перрин, пожимая протянутую руку. А были времена, когда она утверждала, что служит исключительно леди Фэйли, а не ему. Он пожал руку каждому, кто поднимался на парапет акведука. Все они пахли одинаково – решимостью. Тот же самый аромат исходил и от ал’Сина, который командовал двуреченцами, отправляющимися в Малден.

– Когда Фэйли и остальные придут, закройте городские ворота, Бан, – Перрин уже говорил ему это раньше, но не смог удержаться и не повторить. – А затем проверь, не получится ли переправить их сюда через акведук.

Крепость не сдержала Шайдо в первый раз, и если что-то пойдет не так, то вряд ли она сдержит во второй. Он не собирался нарушать свои обещания, данные по сделке с Шончан, – Шайдо должны заплатить за то, что сделали с Фэйли, и, помимо этого, нельзя позволить им хозяйничать в округе дальше, – но в то же время ему хотелось вытащить жену из беды.