– Капитан хочет сказать, – вмешался Юнга, – что, если Африку нам отдаст третья сторона, позаботиться о проживании коренных жителей станет уже ее проблемой.

    – Третья сторона? – изумился Лева. – Уж не Россию ли вы имеете в виду?

    – Какая догадливость, – сказал Юнга. Понятие сарказма существовало и у гиптиан.

    – Но как? Каким образом Россия может отдать кому бы то ни было целый континент? Вы преувеличиваете значение нашей страны на международной арене. Вам следовало бы обратиться к США.

    – Мы рассматривали такую возможность, – признал Кэп. – И сочли ее недостаточно эффективной.

    – Но они же теперь единственная сверхдержава, – возразил Лева. – Что хотят, то и делают. Хотят Боснию бомбят, хотят – Ирак утюжат. Захотят вам Африку отдать, так вообще ни у кого спрашивать не будут.

    – Вот именно, – сказал Юнга. – ЕСЛИ они захотят, они не БУДУТ спрашивать. Любят ли американцев во всем мире?

    – Не думаю, – признал Лева. Он сам не любил американцев, потому что завидовал. Завидовал простой и понятной Американской Мечте, являвшейся полной противоположностью загадочному российскому менталитету, их уровню и образу жизни, насаждаемому, без особого, впрочем, успеха, по всей планете, их рьяному и оголтелому патриотизму и их способности диктовать свои условия почти половине земного шара.

    – А если мы высадимся под протекторатом американцев, тогда не полюбят и нас, – сказал Юнга. – Поверь мне, существовать на планете с шестимиллиардным недружелюбным соседом, вооруженным ядерными боеголовками, не самое приятное занятие во Вселенной.

    – Но русских тоже не очень-то любят, – сказал Лева.

    – Это верно, – сказал Проф. – Однако у нас есть два с половиной года, чтобы эту ситуацию изменить.

    – Кроме того, – сказал Юнга, – американцы слишком консервативны, закоснели в своих убеждениях и свято верят в свою бюрократию. Пройдет слишком много времени, прежде чем мы сумеем достучаться до их разума, потом еще столько же, пока они будут оценивать ситуацию на предмет получения для себя максимальной выгоды и искать прецеденты.

    – А Россия?

    – Россия... – задумчиво потянул Проф, вытирая махровой простыней передние лапы и закуривая новую сигару взамен утонувшей. – Россия является самой непредсказуемой и нелогичной страной. Россия редко когда ищет выгоду для себя. Россия готова подписаться под любым, пусть самым безумным, прожектом, если тот придется ей по ее русской душе. И Россия, как бы плачевно ни было ее состояние сейчас, является второй по политической значимости страной в мире.

    – По количеству ядерных боеголовок, например, – вставил Юнга.

    – Ну, эти аргументы мне понятны, – сказал Лева. – Значит, вы хотите, чтобы мы убедили африканцев потесниться и отдать вам свой родной дом. А куда они денутся?

    – Проблема перенаселения перед Землей пока еще не стоит, – сказал Проф. – А с нашими технологиями не встанет еще много-много веков. К тому же мы готовы выплатить каждому вынужденному переселенцу из Африки приличную компенсацию в драгоценных металлах.

    – Об этом молчите, – сказал Лева.