– Ну?

    – Короче, старый он сейчас. Крыша малость того, поехала. Знаешь, как это со стариками бывает? В детство впадают.

    – И?

    – А у него сдвиг по поводу инопланетян произошел. Типа общался он там с кем-то или еще что. Короче, решил он двигать эту идею в массы. А чтоб лучше двигалась, решил, что он это будет делать там, а я, как его любимый и единственный племянник, – здесь. Почему бы и не подыграть старичку, увлечение само по себе достаточно безобидное, а деньги тратить он готов.

    – Угу, – сказал Шварц. – Знаешь, если верить всем вот таким историям, Америка должна быть забита престарелыми выходцами из СССР, свалившими туда еще До перестройки, выгодно женившимися и сколотившими капиталы на фондовой бирже. Вопрос только в том, было ли у нас в те времена столько турпоездок?

    – Это ты сейчас на что намекаешь? – спросил Лева.

    – Да ни на что, – сказал Шварц. Непонятно было, поверил он Левиной истории или нет. – Родственники – это святое, особенно престарелые, кого хочешь спроси. Хоть Пушкина. Итак, цикл статей. Как его озаглавить? Они будут смуглыми и золотоглазыми?

    – Есть недостоверная и непроверенная информация, – сказал Лева. – Что такими они не будут.

    – А нет недостоверной и непроверенной информации о том, какими они будут?

    – Толстыми и неуклюжими, – сказал Лева.

    Временные парадоксы

    – Ты знаешь, – сказал Лева, когда их машина неслась к штаб-квартире гиптиан под Москвой, – все дела да дела. Мы ведь с тобой толком и не разговаривали.

    Он сидел за рулем, подменив Марину под предлогом, что она употребляла алкоголь за ужином. Предлог не выдерживал никакой критики, но спорить Марина не стала.

    – О чем ты хочешь поговорить?

    – Да вообще, – сказал Лева. – Знаешь, бывает, что люди разговаривают о чем-то отвлеченном.

    – Зачем?

    – Просто так, – сказал Лева. – Это называется «общением».

    – Какой смысл в передаче данных, которые никому не нужны?

    – А у гиптиан разве такого нет?

    – Есть, – признала она. – Но ведь я очень молодой и экспериментальный биоробот. В базовой программе были большие пробелы, а научиться я еще не успела.

    – Учиться никогда не поздно, – сказал Лева. Его отношение к Марине было странным. С одной стороны, он видел в ней молодую, очень красивую и умную женщину – сочетание, которое на его коротком жизненном пути ему еще не встречалось, и он продолжал испытывать к ней влечение, по крайней мере, на уровне инстинктов. С другой стороны, он помнил, что она – вовсе и не она, а он или оно, черт его знает, и был-была-было создано искусственно, причем даже не человеком, а другой, чуждой расой, что исключало всякую возможность за ней приударить.