Не зная, куда пойти, он в итоге пришел ко мне.

— Совсем нет, — неустойчивой походкой я подхожу к нему. Достаточно близко, чтобы прикоснуться, если захочу, и чтобы всмотреться повнимательней, все ли с ним в порядке. — Что случилось?

Взгляд Себастьяна направлен куда-то на наши ноги. На нем бутсы для игры в зале — как по мне, они ему очень идут: черные адидасы с оранжевыми полосами. На моих ногах сейчас красуются потертые вансы. Пока он думает над ответом, я фантазирую, как наши ноги движутся в танце или как наша обувь стоит у входной двери.

Мой мозг чертов предатель. Едва увидев Себастьяна на ступенях моего дома, уже рисует образ женатой парочки.

— Я разговаривал со своими родителями, — говорит он, и колесики в моей голове с визгом останавливаются.

— Что?

— Про себя я им ничего не говорил, — тихо продолжает Себастьян. В ответ на его слова, значащие так много, мои колени слабеют. — Поинтересовался чисто теоретически.

Жестом зову его на задний двор, потому что там нас никто не увидит, и Себастьян идет за мной.

Жаль, мне не по силам описать, что именнотворится у меня в груди, когда он осторожно берет меня за руку, пока мы идем мимо увитой плющом стены гаража. У меня в крови начинается разудалая вечеринка, гулом отзывающаяся в ногах и руках. С адреналином и электрическими вспышками.

— Можно? — спрашивает Себастьян.

Я опускаю взгляд на наши руки, такие схожие по размеру.

— На самом деле, я не знаю.

В голове звучит голос Отем: «Будь осторожен». Я не отмахиваюсь от ее предупреждения, но и руку не выпускаю.

Мы находим удобное местечко под маминой любимой ивой и садимся. От недавнего полива трава еще мокрая, хотя не думаю, что кому-то из нас это важно. Я вытягиваю ноги перед собой, Себастьян делает то же самое и прижимается ко мне бедром.

— С чего лучше начать? — спрашивает он. — С извинений или с рассказа?

Он собирается приносить извинения?

— Не совсем уверен, что моя голова работает с достаточной скоростью и понимает, о чем речь.

— Ты в порядке? Как у тебя были дела все это время?

Усмехнувшись, я отвечаю:

— Ты имеешь в виду нас? Нет. Вообще не в порядке.

— Я тоже.

Я считаю удары своего сердца. Один, два, три, четыре. Чирикает сидящая на ветке птица, ветер колышет листья. Это дерево всегда напоминало мне мистера Нюхача из «Улицы Сезам». Неуклюжее, неброское и нежное.

— Я предложил расстаться не потому, что больше ничего к тебе не испытываю, — говорит Себастьян.

— Знаю. Но по-моему, это даже хуже.

Он поворачивается и кладет обе руки мне на шею, чтобы я смотрел на него.

— Прости меня.

Его горячие руки дрожат. Я прикусываю губу, чтобы оставаться спокойным. Несколько секунд Себастьян будто обдумывает что-то, затем пододвигается ближе и, не закрывая глаз, целует меня. Кажется, я даже не отвечаю на его поцелуй, а просто сижу с отвисшей челюстью и ошарашенным видом.

— Я тоже тебя люблю, — говорит Себастьян и снова целует, на этот раз дольше. И сейчас я ему отвечаю.

После чего отодвигаюсь — возможно, потому, что мне нужно немного пространства — и, наклонившись, закрываю ладонями лицо. Этот момент в точности повторяет мои фантазии. Но шрамы на сердце еще не зарубцевались, и я сомневаюсь, что смогу содрать с них воображаемый пластырь, пока Себастьян сидит рядом и наблюдает. Мне нужно хотя бы полчаса, чтобы понять, как отреагировать на его слова — как-нибудь иначе, нежели повалить его на спину прямо на лужайке.

— Мне нужна минута-другая, чтобы уложить все это в голове, — говорю я. — Лучше расскажи, что случилось.

С раскрасневшимися щеками Себастьян кивает.