— Он тебе не сказал? Черт. Это не очень хорошо.

— Про что не сказал?

— Ее сдал Себастьян.

Таннер зажмуривается, пытаясь сообразить, что успело произойти без его ведома.

— Вы имеете в виду первые двадцать страниц?

— Нет, — пауза. — Всю книгу.

Он открывает рот, чтобы ответить хоть что-нибудь, но не может придумать ни слова.

— Книга потрясающая, Танн. То есть у меня есть, конечно, мысли насчет редактуры — потому что иначе я перестану быть самим собой, — да и концовка грустная… С другой стороны, другого финала и быть не могло, так? Но в целом, книга мне очень понравилась, — Фудзита делает паузу, в течение которой Таннер опять безуспешно пытается найти слова.

Раньше, когда слышал выражение «мозги набекрень», он считал это преувеличением. Сейчас же практически ощущал, как в голове царит хаос и мелькают разные кадры: вот в шкафу спрятан его ноутбук, вот слова «Я стопроцентный гей» в одной из глав, вот лицо Себастьяна, перед тем как он заснул рядом с ним на диване, удовлетворенный, дерзкий и при этом немного смущенный, а вот бестолковое окончание его книги.

— Наверное, «понравилась» не совсем удачное слово, — продолжает Фудзита. — Мне больно за тебя. И за него. Я рисовал в уме так много вариантов развития этой истории, что долго рассказывать. Но рад, что вы во всем разобрались.

Фудзита снова делает паузу, и, казалось бы, это хорошая возможность сказать что-нибудь, но Таннер молчит. Он словно завис на последних словах учителя. Среди всех эмоций главным образом ощущая полное недоумение. Ведь он не разговаривал с Себастьяном несколько недель.

— Что?

— Но я думаю, ты сделал кое-что очень важное, — не обращая внимания на вопрос Таннера, говорит Фудзита. — Искренне рассказал ему о своих чувствах. И твой голос обрел силу. Я знал, что ты можешь писать, но не думал, что имеешь талант делать это по-настоящему хорошо.

Способности соображать Таннеру уже не хватает, чтобы понять, что же, черт побери, происходит. Его ноутбук надежно спрятан в ящике шкафа под носками и парой журналов, просмотр которых его родители не могут отследить своей чудесной программой.

Таннер встает и несется в свою комнату. Какое-то время Фудзита хранит молчание.

— У тебя все в порядке?

Таннер роется в ящике. Ноутбук на месте.

— Ага. Просто… пытаюсь это осмыслить.

— Что ж, тогда если ты зайдешь этим летом, и мы обсудим мои заметки, я был бы рад. Еще две недели я тут точно буду, надо доделать кое-какие дела.

Выглянув в окно, Таннер смотрит на свою припаркованную Камри. Интересно, это безумие — взять и заявиться к порогу дома Себастьяна? Спросить, откуда он взял книгу и как она оказалась у Фудзиты.

Когда до него начинает доходить реальность всего происходящего, кожу затылка от нарастающей паники начинает покалывать. Себастьян прочитал его книгу. Целиком.

— Таннер? Ты еще тут?

— Да, — скрипучим голосом отвечает он. — Спасибо.

— Ты будешь на автограф-сессии?

Выйдя из оцепенения, Таннер несколько раз моргает. На верхней губе выступили капельки пота, а все тело сотрясает от лихорадочной дрожи.

— На чем?

— На автограф… — отвечает Фудзита, а потом перебивает сам себя: — О чем я только думал? Конечно же, нет. Или все же придешь?

— Честно говоря, я понятия не имею, о чем вы.

Таннеру слышно, как скрипнул стул, как будто Фудзита сел ровнее.

— Вчера вышла книга Себастьяна.

Время словно замедлилось.

— В книжном «Дезерт Бук» в Юниверсити Плейс. Сегодня в семь. Правда не знаю, ждать ли тебя там, — Фудзита смущенно усмехается.