Арена представляет собой двухуровневый лабиринт с пандусами, на которые можно запрыгнуть, спасаясь от стрельбы, или же чтобы получше прицелиться.

«Цель поражена», «Цель поражена», «Цель поражена», — высвечивается на экране моего бластера, а на моем жилете загораются лампочки. Позади раздаются звуки шагов. Но когда я поднимаю бластер, чтобы выстрелить, он не срабатывает. Значит, попали мне в грудь. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы найти свою базу или место, где спрятаться, как вдруг в меня кто-то врезается всем телом и оттаскивает за угол, как раз когда мимо пробегает Коул и кто-то из его команды.

— Мать тв… спасибо, — вытерев вспотевший лоб, говорю я.

— Не за что.

Пульс сбивается с ритма. Я чуть не забыл, что здесь Себастьян. Он глубоко вздыхает, и у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

Здесь слишком громко для разговоров, а он стоит слишком близко, чтобы я мог повернуться и посмотреть на него, и это не выглядело бы странно и интимно. Поэтому я просто продолжаю стоять, пока плавится мой мозг.

Себастьян не убрал руки с моего жилета, и я спиной прижат к его груди. Все это длится секунд десять — ровно столько нужно, чтобы снова включился мой бластер — но клянусь, я кожей ощущаю каждый миг. Даже среди всего этого шума могу расслышать биение своего сердца. Пальцы покалывает от желания протянуть руку назад и прикоснуться к его лицу — почувствовать, как он покраснеет.

Я хочу остаться в этой темноте навечно, но чувствую, как в руке возвращается к жизни бластер. Больше не выжидая ни секунды, Себастьян отталкивает меня и кричит следовать за ним к базе красных. Из-за угла появляется Эрик, и все мы бежим вдоль перегородки.

— Давай! Давай! — кричит Себастьян, и мы одновременно стреляем. Несколько выстрелов — и база вспыхивает красным, после чего откуда-то сверху раздается голос:

— База красных уничтожена. Игра окончена.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Впервые за все время учебы в школе мне не нужно приклеивать расписание к дверце шкафчика, чтобы не перепутать четные и нечетные недели. В первую учебную неделю Семинар Фудзиты был в понедельник, среду и пятницу. На этой — во вторник и четверг. И до конца года недели так и будут чередоваться.

Я вижу три возможных варианта развития событий.

При первом я полюблю недели с понедельником, средой и пятницей, потому что у меня есть возможность три раза увидеть Себастьяна.

При втором я возненавижу эти же недели, поскольку несмотря на три возможности его увидеть, он присутствует только на одном занятии.

А при третьем я возненавижу их, потому что даже если Себастьян будет присутствовать на всех трех занятиях, внимания мне все равно не уделит.

В случае реализации последнего сценария я буду чувствовать досаду, что запал на твердолобого последователя Церкви СПД, утоплю свою печаль в сырном соусе к картошке-фри, отращу себе пузо и, провалившись на Семинаре, потеряю шанс поступить в колледж в другом штате.

— О чем задумался? — спрашивает Отем, подойдя сзади и положив подбородок мне на плечо.

— Ни о чем, — я захлопываю шкафчик и застегиваю рюкзак. На самом же деле я думаю, что считать Себастьяна твердолобым было бы несправедливо. Не знаю, как это объяснить, но его вера кажется более глубокой.

Отем раздраженно фыркает и идет по коридору на Семинар.

Я догоняю ее, лавируя в толпе бегущих и тащащих друг друга на спине одиннадцатиклассников. И тут же задаю свой вопрос, чему научился у нее же.

— А о чем задумалась ты? — по крайней мере, ее подробный ответ отвлечет меня от погружения в безумие.

Отем берет меня под руку.

— Мне интересно, что у тебя с планом книги.

Ах, да. План. Пустынный документ, по которому гуляет ветер и катится перекати-поле.