Твой К. Ч.

Мама спрашивает: получили ли Вы ее телеграмму? Напишите ей письмо.

18 марта 1939 г. Ленинград

Милый папа.

Рад был получить от тебя такое бодрое письмо. Давно я тебя не видал и очень хотел бы повидать. И маму тоже. Отчего она все не едет? Очень нужно бы, чтобы она приехала поскорей, и не только из-за ликвидации квартиры на Кирочной, а, скажу по правде, главным образом из-за Бобы. Он ждет ее с нетерпением и просто истомился ждать. Все его дела могут разрешиться только после маминого приезда.

Сегодня получил от Тихонова письмо — он пишет, что вышлет мне договор на «Черную стрелу». Я жду этого договора очень, чтобы заняться переводом и иметь возможность не гнать новую повесть — совсем незачем мне торопиться писать, я и так достаточно написал за последние годы.

В «Литсовременнике» пойдет большая статья Льва Левина об «Ярославле» — в общем, видимо, хвалебная. В «Резце» тоже будет хвалебная статья. А что Москва скажет — не знаю. Пусть уж лучше промолчит, чем обругает.

Я выздоровел, но заболел Гулька. Сегодня у него первый день нормальная температура, но заболела наша домработница Женя. Так из гриппа и не вылезаем. А как Лида? Уехала в Узкое? Как ее дела?

Зощенко написал замечательную пьесу «Опасные связи». Дал мне прочесть в рукописи. Вещь совершенно оригинальная и очень смелая. Смертельно смешно. Он поразительный писатель, второго у нас сейчас такого нет.

Видел Тынянова, который сказал мне, что ты выглядишь бодрым и здоровым, как пятнадцать лет назад. Видимо, тебе пошла на пользу Москва и Барвиха. Сам Тынянов очень изменился даже с лета — постарел, позеленел, еле ходит.

Едешь ли ты в Киев? Когда? Один или с мамой? Я тебя об этом уже второй раз спрашиваю.

Ты пишешь книгу о Некрасове или редактируешь Некрасова? Для кого?

Что говорят в Москве о предстоящем повышении гонораров? Когда это состоится?

Правда ли, что в мае будет новый съезд писателей?

Коля.

18 марта 1939 г.

Снег, мороз, метель.

21 марта 1939 г. Москва

Милый Коля. Вчера я был в гостинице «Москва» — там есть книжный ларь специально для делегатов XVIII съезда. На прилавке груда «Ярославлей». Делегаты раскупают их с жадностью.

Не сомневаюсь, что Москва, в конце концов, так же оценит твой «Ярославль», как и Ленинград. Сейчас в Москве эта книжка у всех на руках. Было бы здорово, если бы Тихонов включил эту книгу в план «Исторических романов». От него еще нет ответа.

Что за Лев Левин?

В Киев я вряд ли поеду. Я вооружил против себя Асеева и Безыменского — а они в шевченковском комитете заправилы. Асеев дал мне в свое время плохие переводы. Я их забраковал. Inde irae.

Марина, не желая того, причинила мне большую неприятность. М. Б. прочла в ее письме строки: «никак я не думала, что вы так ненавидели квартиру на Кирочной» — и страшно обиделась… за Кирочную. Оказывается, Кирочную надо любить. И за эту ненависть к Кирочной я был предаваем анафеме в течение долгого времени. Пожалуйста, пусть Марина (если зайдет разговор) уведомит М. Б., что никаких особенных ненавистей я к Кирочной не выражал.

Мама давно бы приехала к Бобе в Ленинград, но ОНА БОЛЬНА.

Лежит с температурой, в гриппу — или еще хуже! — бродит по комнатам еле живая. Ехать ей сейчас опасно. Тем не менее, она едет. На 23-е заказан билет. По-моему зря. Могла бы отлежаться до полного выздоровления. Тем более, что свалившаяся на ее плечи Лида, сама того не замечая, еще до гриппа изнурила ее. Я никого не вижу из литературных заправил, т.