— Он живет в доме, который виден под вашим?

— Правильно. На Алита Лэйн. Его зовут Феликс Холдерман. Он на пенсии и достаточно приятный, но иногда ворчит. Я не знаю номера дома, но это единственный дом в испанском стиле.

— Спасибо. Мы можем спуститься и поговорить с ним.

— Если застанете его дома, передавайте привет от Джуди.

— Обязательно передам. Спасибо за помощь.

— Это я должна вас благодарить. Это мой первый взрослый разговор, начиная с понедельника, когда мой муж уехал в командировку.

— Когда он возвращается?

— Надеюсь, что завтра. У малыша режутся зубки, и я не спала несколько ночей.

Она сморщила нос и взглянула на ребенка.

— У, кто-то что-то наделал.

Я услышала, как в доме зазвонил телефон.

— Ой, извините, — сказала женщина и закрыла дверь.

Мы с Саттоном пошли вниз, к машине.

— Не могу поверить, что она не спросила, почему вас интересует ограда. Если вы не покупаете и не снимаете, зачем вам она?

— Я не сказала, что не снимаю. Я сказала, что не думала об этом.

— Но вы не взяли телефон хозяина, когда она предлагала.

— Саттон, фокус в том, чтобы вести себя так, будто твои вопросы совершенно естествены.

Большинство людей не станут останавливаться, чтобы поразмыслить об их несоответствии.

— Кажется, что вы оказываете давление.

— Конечно.

Мы сели в машину и доехали до Алита Лэйн. Нетрудно было заметить дом в испанском стиле, длинный и низкий, оштукатуренный в кремовый цвет, с маленьким двориком впереди и гаражом на три машины в конце.

Когда я выходила из «мустанга», Саттон сказал:

— Не возражаете, если я подожду здесь? Я чувствую себя болваном, когда стою рядом и не говорю ни слова, когда вы разговариваете с людьми.

— Как хотите. Я скоро вернусь.

Я пересекла улицу и вошла во дворик через металлическую калитку. Во входную дверь были вставлены три стеклянные панели с изображениями розы, осла и кактуса сагуаро с сомбреро сверху. Я позвонила.

У лысого мужчины, открывшего мне дверь, было морщинистое лицо и пятна кожи, обгоревшей на солнце, там, где раньше были волосы. Он едва достигал моего роста, метр шестьдесят семь, с грудью бочонком и клоком седых волос, торчавшим в вырезе гавайской рубашки. Его шорты открывали ноги цвета карамельной кукурузы.

— Мистер Холдерман?

— Да, мэм.

— Меня зовут Кинси Миллоун. Я только что посмотрела на дом, который продается на Рамона роуд, и женщина из соседнего дома сказала, что вы можете ответить на вопросы насчет участка. Кстати, ее зовут Джуди, и она передавала вам привет.

— Джуди хорошая девушка. Передавайте ей привет от меня. Вы говорите о доме Боба Тинкера. Хороший дом, но он просит слишком много. Он стоит максимум три с половиной, а он хочет шесть, это просто смешно.

— Джуди говорила, что он уехал и хочет сдавать дом.

— Он дурак. Он думает, что все, что у него есть, стоит вдвое дороже, чем на самом деле. Вы говорили о вопросах.

— Я интересовалась границей между участками. Мой друг, который ждет в машине, играл ребенком на этом холме. Там был старый дуб, который он любил, но, когда мы сейчас прошлись по участку, он говорит, что дерева больше нет, и появилась новая ограда.

— Я бы не сказал, что она новая.