– Наверное, все Рубенсы и Рембрандты? – спросила миссис Рассел, и оттого, что она нервничала, вопрос прозвучал как-то язвительно.

   – Нет, что вы. Правда, есть и хорошие. Мы обе ходим в галереи, где картины выставляют на продажу. А почему вы не выставляете свои?

   – То есть как? Вы хотите сказать, вот это – на выставку? – миссис Рассел окинула взглядом картины на стенах. – Да я понятия не имею, как к этому подступиться. Вот и Генри тоже. Нет, вы меня просто разыгрываете, не иначе.

   – Вовсе нет! Покажите, пожалуйста, что у вас еще есть?

   Миссис Рассел принесла пять картин. На одной из них – вытянувшаяся крокодилом толпа школьников в ярко-зеленых блейзерах переходила серую улицу, над которой нависли набухшие влагой тучи. Генри немедленно похвалил работы матери и поздравил ее с удачей.

   – Просто чудесно! – сказала Маргарет, повернувшись к миссис Рассел. – До чего вы талантливы! Где вы учились?

   – В жизни меня никто ничему не учил. Я же понимаю, это грубая работа. Фигуры-то неправильные.

   Но Генри сразу понял, что мысль о выставке уже запала матери в душу.

   Вскоре они собрались уходить. Прощаясь, родители Генри выразили надежду, что Маргарет придет к ним в гости.

   – А вы меня пригласите, пожалуйста!

   Генри тогда сказал, что вечер удался на славу и что с ней будет удаваться все.

   – Мне понравились твои родители. У вас дома уютно и спокойно.

   Прощаясь с Генри, Маргарет прижалась к нему и поцеловала.

   Маргарет нажала кнопку вызова стюардессы и заказала минеральную воду с лимоном.

   Как быстро летит время! Тринадцать лет прошло, а кажется, будто с родителями Генри она познакомилась только год назад. После первого визита к ним она навела справкив картинной галерее на Рыночной площади. Мистер Лукас, владелец галереи, человек обеспеченный, выразил желание просто посмотреть несколько картин. Он хорошо знал и уважал мать Маргарет. Предупредил, что никаких гарантий заранее дать не может.

   – Нужно показать ему картин десять, не меньше, – сообщила она Генри.

   Когда они с Генри приехали в Кенсингтон спустя две недели, миссис Рассел в полном смятении повела ее наверх показывать новые работы. Она изрядно потрудилась. По размеру картины были разные, и каждая привлекательна на свой лад.

   – Если мистер Лукас решит их выставить, вам нужно будет на каждой вещи указать цену.

   – Вы хотите сказать, мне за них заплатят? – Миссис Рассел была ошарашена.

   – Конечно, если только они будут проданы, но при этом галерея удержит пятнадцать процентов комиссионных.

   – Да я не имею ни малейшего понятия, сколько за них просить!

   – Поставьте цену ориентировочно. Не отдавать же задаром! И не скромничайте, цена сама по себе уже производит впечатление на покупателя.

   – Ну, тогда фунтов тридцать за каждую.

   – В общем, послушаем, что скажет мистер Лукас. Может быть, у нас ничего не получится. Вот и выйдет, что я вас только зря обнадежила. Но попытаться стоит, правда ведь? Аесли вдруг не получится, вы не будете на меня в обиде?

   – В обиде? Да я не знаю, как вас и благодарить за все, что вы уже для меня сделали.

   А спустя три недели картины миссис Рассел захотела посмотреть мать Маргарет. Мистер Лукас встретил ее, словно герцогиню.

   Она долго рассматривала картины, а потом повернулась к мистеру Лукасу и пропела:

   – Можете прикрепить красную звездочку сюда, сюда и.