|
– Жаль, что у нас нет доски, – сказал Робин, снимая рубашку и вешая ее на ширму. – Ладно, я лягу на полу. Макси украдкой посмотрела на его голые плечи, которые были видны поверх ширмы, и тут же отвела взгляд. – Нет уж. Мы получили эту комнату за ваши заслуги. С моей стороны было бы свинством заставить вас спать на полу из за своей глупой стыдливости. Вы вели себя прилично, и я надеюсь, что так будет и впредь. Кроме того, – добавила она, – кровать очень широкая. Если бы Макси могла прочесть мысли Робина, она не была бы так уверена в его порядочности. Женщины вообще были склонны ему доверять, и это его не всегда радовало: доверие связывало крепче, чем цепи. – Я в вас не заметил глупой стыдливости, – сказал он. Макси нырнула под одеяло и закрыла глаза. – По моему, стыдливость – это роскошь, которую могут себе позволить только женщины, у которых есть для этого деньги и досуг. А женщине, которой надо самой пробивать себе дорогу в жизни, просто не до этого. Робин разделся догола и с блаженным вздохом опустился в лохань. Чем старше он становился, тем больше ценил простые земные радости. Ему было странно вспомнить, каким лишениям он подвергал себя в годы своей бурной молодости. У молодых чертовски странные представления об удовольствиях. К тому времени, когда Робин кончил мыться, вытерся и надел уже высохшие перед огнем чистые кальсоны, его спутница ровно дышала во сне. Но даже у спящей Макси сохранялось присущее ей выражение решимости и независимости. Робин выстирал то, что снял с себя, и повесил сушиться перед огнем. Потом забрался в постель, стараясь держаться подальше от спящей Макси. И как это американские юноши умудряются держать себя в руках во время обжимок? Да будь на Макси хоть многослойная одежда эскимоски, это не уберегло бы ее невинность. Уберегло же ее хрупкое чувство, которое называется доверие… Робину очень хотелось повернуться к Макси и прижать ее к себе, как он это делал в предыдущие ночи, но она была права: лежать в постели – это совсем не то, что лежать в сарае на охапке сена. Это гораздо опаснее. Постели созданы для любовных утех, а сараи – нет, хотя изредка можно не без удовольствия заняться любовью и на копне сена. Напряжением воли Робин заставил себя расслабиться и забыть, что в нескольких дюймах от него находится соблазнительное женское тело. Пожалуй, легче было бы спать рядом со скорпионом. Глава 13 Макси ничуть не удивилась, когда, проснувшись, обнаружила, что лежит, прижавшись к Робину. За ночь огонь в камине погас, комната выстыла, и она во сне бессознательно подвинулась к теплому телу Робина. Во время путешествий с отцом от одной фермы к другой Макси порой приходилось спать в одной постели с ребенком или девушкой. От таких ночей у нее остались воспоминания об острых локтях и коленях и о полубессознательной борьбе за одеяло. Из этого она заключила, что спать с кем нибудь в одной постели не так то приятно. Переворачиваясь с боку на бок, они так легко и гармонично приспосабливались друг к другу, что им всегда было удобно. Более того, Макси всегда просыпалась веселой и хорошо отдохнувшей – даже когда им приходилось спать на жесткой холодной земле. Робин тоже как будто хорошо высыпался, Солнце еще не взошло, но уже светало. Скоро надо будет вставать, но пока можно еще немножко понежиться в постели, положив голову на плечо Робина, а руку – на его голую грудь. На нем были кальсоны – абсолютный минимум при обжимках. «Прямо скажем, даже меньше чем минимум», – сонно подумала Макси. Она откинула косу за плечо и тихонько погладила Робина по груди, чувствуя под рукой упругие завитки волос. Хотя он казался худощавым, у него была удивительно хорошо развитая мускулатура. Впрочем, чему удивляться? Стоило только вспомнить, как он разделался с Симмонсом. Пальцы Макси нащупали на левом боку Робина шрам. |
