|
Он тоже встал и всматривался в ее лицо, которое, если говорить правду, интересовало его гораздо больше, чем судьба Воплощенной Невинности. В этом лице, затененном широкими полями соломенной шляпы, не было модной в высшем обществе миловидности, но его черты были правильными и отнюдь не лишенными привлекательности. Случайный отблеск солнца открыл ему, что у нее вовсе не темные, как ему казалось, а золотисто каштановые брови. – Какого цвета волосы вы прячете под этой в высшей степени благопристойной шляпкой? В ее широко открытых серых глазах мелькнуло смущение. Хотя обычно Джайлс вел себя в высшей степени сдержанно, сейчас его подмывало созорничать. Он медленно – так, чтобы дать ей возможность остановить его, если она этого захочет, – развязал ленты шляпки и снял ее с головы Дездемоны. У него перехватило дыхание при виде рыжих как огонь волос, которые были заплетены в косы и уложены вокруг головы. Несколько выбившихся ярких прядок кудрявились у Дездемоны на шее. Это уже не была строгая реформаторша. Если ее волосы распустить по плечам, она будет похожа на языческую богиню. – Теперь вы знаете, почему я их прячу, – сказала леди Росс с каким то беспомощным видом. – Это же не волосы, а сплошное неприличие. Некоторым мужчинам они нравятся, другим нет, но они ни у кого не вызывают уважения. Моя невестка леди Коллингвуд была в отчаянии, когда ей пришлось вывозить меня в свет. Она говорила, что я похожа не на леди, а на куртизанку. Джайлс никогда не задумывался, нравятся ему рыжие волосы или нет, но сейчас почувствовал почти непреодолимое желание распустить ее косы и погрузить руки в это живое пламя. Ему захотелось, чтобы переливающиеся золотом пряди протекали сквозь его пальцы и обвивались вокруг его кистей. Но еще больше ему захотелось уткнуться лицом в эту шелковистую массу – так, чтобы не видеть и не ощущать ничего, кроме пламенеющих кудрей. "Господи, что со мной творится?» – ужаснулся Джайлс. Ему скоро исполнится сорок лет, он всегда был образцом умеренности и благовоспитанности и давно уже вышел из возраста, когда сексуальный жар расплавляет мозг. Джайлс глубоко вдохнул и сказал: – Волосы не могут быть моральными или аморальными. Он потрогал одну из огненных прядей и почти удивился, что она не обожгла ему пальцы. – У вас прелестные волосы, и в них нет ничего неприличного. – А я в этом совсем не уверена, – сухо отозвалась Дездемона. – Я обнаружила, что должна прятать свои волосы, если хочу, чтобы меня принимали всерьез. В голову Джайлса закралось подозрение, и он решил его проверить: – Мне все время казалось, что вы чересчур уж обеспокоены судьбой своей племянницы, хотя для этого нет особых оснований. Откуда у вас такое недоверие к мужчинам? Дездемона отвернулась. Как у всех рыжих женщин, у нее была молочно прозрачная кожа. – Не ко всем. Я ничего не имею против отцов, братьев… и прочих родственников. Тогда все ясно. – Насколько я помню, ваш покойный муж сэр Джильберт не отличался постоянством, – спокойно сказал он. Дездемона резко повернулась, и черты ее лица стали жесткими. – Вы слишком много себе позволяете, милорд. Если человек с вашей безупречной репутацией может быть так дерзок, не приходится удивляться тому, что ваш брат – законченный проходимец. Она вырвала у него свою шляпу, рывком надела ее на голову, закрыв свои огненные волосы и одновременно подавив минутную уязвимость, и зашагала к постоялому двору, выпрямив спину под скрывавшей ее тело накидкой. "Хорошо бы снять с нее все эти пышные одежды», – думал, глядя ей вслед, Джайлс. Как она выглядит в облегающем платье? Несмотря на полноту, ее формы, по видимому, весьма женственны. Джайлс любил крупных женщин. Жаль только, что она такая злючка. На леди Росс были легкие туфли, и ей приходилось осторожно ступать по траве. |
