|
Понимая, что еще несколько секунд – и ее затопчут, она попыталась встать на ноги, хотя уже не надеялась спастись. Вдруг ее подхватили сильные руки и рывком втащили в сравнительно безопасную, хотя и неглубокую нишу. Ее лицо оказалось прижатым к плечу, которое кололось шерстяным ворсом. Даже не видя лица своего спасителя, Дездемона знала, что это Вулвертон. Он прижал ее к стене, загораживая собой от толчков несущихся мимо бычков. Ухватившись за отвороты его сюртука, Дездемона судорожно закашлялась ее легкие были полны пыли. "Хорошо же я, наверное, выгляжу, – обреченно подумала она. – Впервые за столько лет встретила мужчину, которому хочу понравиться, и пожалуйста! Что за чушь лезет мне в голову?» – возмутилась она, но не попыталась оттолкнуть Вулвертона: ей было слишком уютно в его объятиях. – Вам кто нибудь говорил, что у вас мужества гораздо больше, чем здравого смысла? – услышала она насмешливый баритон. – Говорили. И неоднократно, – усмехнувшись, ответила Дездемона. Шум и смятение постепенно стихали за спиной Джайлса. Дездемона с сожалением отступила от своего спасителя. Однако у нее подкосились ноги, и он опять подхватил ее, чтобы не дать упасть. – Я вся трясусь, как бланманже, – с трудом проговорила она. – Это вполне естественная реакция. Вы были на волосок от смерти. Дездемона оперлась спиной о дверь, пытаясь подчинить обессилевшее тело своей воле. – Так или иначе, я вам бесконечно обязана, Вулвертон. Быки ведь могли и вас затоптать. Маркиз пожал плечами. – Мне довольно много приходится иметь дело со скотиной, и я знаю, чего от нее ждать. Хотя большинство английских аристократов жили на доходы с земли, Дездемона не могла припомнить, чтобы кто нибудь из тех, кого она знала в Лондоне, вот так походя признался, что собственноручно занимается сельским хозяйством. Может быть, не стоит все время жить в Лондоне? Дрожащей рукой Дездемона попыталась привести в порядок волосы. Ее платье и накидка были безнадежно порваны и испачканы, а шляпа лежала на мостовой, раздавленная в лепешку. – Если бы я знала, что окажусь в гуще взбесившегося стада, я бы оделась иначе. На улице уже воцарился порядок, и бычки спокойно шествовали дальше. К Дездемоне и Джайлсу с озабоченным лицом подошел гуртовщик, который шел в конце процессии. – Надеюсь, вы не очень пострадали, сударыня, – сказал он с сильным валлийским акцентом. – Я бы никогда себе этого не простил. – Со мной все в порядке. – Чтобы доказать это, Дездемона осторожно шагнула вперед. Теперь ноги ей повиновались. – Я совершила ужасную глупость, выскочив на улицу, когда по ней гнали скот. Гуртовщик повернулся, чтобы идти, но тут Вулвертон спросил его: – А почему вы вдруг завернули гурт? Это же очень опасно. Гуртовщик посмотрел на него пустыми глазами. – Это была ошибка, сэр. Собаки не правильно поняли мой сигнал. Маркиз продолжал – все так же вежливо, но с металлом в голосе: – Я слышал, что пастушьи собаки сами возвращаются домой из Южной Англии в Уэльс или Шотландию, а гуртовщики едут домой в дилижансе. Не могу себе представить, чтобы такие умные собаки не правильно поняли сигнал. – Да, сэр, тут вы меня поймали, – сконфуженно, но с искрой смеха в глазах признал гуртовщик. – Дело было вовсе не в собаках, а во мне самом. Я дал не правильный сигнал, и они ему повиновались. Хорошо хоть, что никто не пострадал. – Вы, наверное, будете меня уверять, что этот сигнал не имел никакого отношения к тем двум, что шли рядом с вами, и тем четырем, которые за ними охотились? – сухо спросил Вулвертон. – Никакого, сэр. – Гуртовщик коснулся пальцами шляпы. – Извините, мне надо приглядывать за стадом. |
