|
– Робин повернулся на бок, обнял ее и притянул к себе. – Такого телохранителя поискать, – прошептал он сонным голосом. Макси улыбнулась и обмякла, положив голову ему на грудь. Хотя она понимала, что этому нет рационального объяснения, в его объятиях она чувствовала себя в полной безопасности, словно ей совершенно нечего было бояться. Дыхание Робина стало ровным: он задремал. Макси тоже хотелось спать, но она боролась со сном. Слушая плеск воды о борта баржи, она ломала голову над историей, в которую поверил бы капитан. Баржа «Пенелопа» входила в первую камеру Фокстонского шлюза, когда навстречу им по бечевнику подбежали двое мужчин, один из которых крикнул: – Эй, на барже, погодите ка! Мне надо вас кое о чем спросить! Капитан баржи Джон Блейн вынул изо рта трубку и задумчиво оглядел человека с лондонским выговором. На его лице красовалось несколько синяков. – Баржа не может остановиться, когда она проходит через шлюз, – бросил он в ответ и крикнул сыну: – Открой нижний затвор! Джеми принялся крутить лебедку, и вода потекла в нижнюю камеру. – Я с тобой разговариваю, черт побери! – рявкнул кокни. Такой тон, естественно, не расположил к нему капитана. А вот маленькая женщина, которую он взял на борт, ему очень понравилась. – Мне надо дело делать, – буркнул он. – Лучше помоги открыть затвор. Выйдем из шлюза, тогда у меня будет время отвечать на твои вопросы. Уровень воды в первой и второй камере сровнялся, и Джеми открыл ворота между ними. Лошадь налегла на лямки, и баржа вошла во вторую камеру. Джеми закрыл ворота позади баржи и открыл следующий затвор, чтобы дать воде стечь в нижний бьеф. Глядя, как «Пенелопа» стремительно опускается ниже уровня берега, кокни минуту словно размышлял, не спрыгнуть ли сверху на палубу и не взять ли капитана за жабры. Потом, видимо, передумав, хмуро махнул рукой своему приятелю, и они оба принялись помогать Джеми. Фокстонский шлюз состоял из двух пятикамерных рядов, между которыми был участок, где могли разойтись два судна. Проход через десять камер занимает часа два, и капитан смог бы найти время ответить на несколько вопросов, если бы к нему обратились вежливо. Но поскольку Симмонс с самого начала взял неверный тон, капитан умело создал впечатление, что у него нет свободной минуты. Наконец, баржа прошла последнюю камеру, оказавшись на семьдесят пять футов ниже того места, где начала шлюзование. Лондонец прыгнул на борт и с нарочитой вежливостью спросил: – Ну а теперь вы сможете ответить на несколько вопросов? Блейн набил трубку свежим табаком, примял его, выбил кремнем огонь, раскурил трубку и только тогда спросил: – Что вас интересует? – Мы ищем двух преступников: мужчину блондина и молодого парня. Они очень опасны. – Да? – со скучающим видом отозвался Блейн. Расхаживая по палубе и высматривая, где могла бы спрятаться его дичь, лондонец подробно описал капитану беглецов и перечислил их преступления. Макси казалось, что они провели в этой черной норе уже несколько дней, хотя на самом деле вряд ли прошло больше трех часов. Она проснулась, услышав тяжелые шаги над головой. Сквозь плеск воды слышались голоса. Разговаривали двое мужчин. У одного был резкий лондонский выговор. Но как Макси ни прислушивалась, слов как назло разобрать не могла. Робин все еще спал, а Макси не могла уже лежать – так колотилось ее сердце. Шаги приближались. Макси едва осмеливалась дышать. Доски палубы прогибались под весом крупного человека. Симмонс был рядом – ей казалось, что он может услышать стук ее сердца. Что, если он догадается сдвинуть ковры с крышки люка? Шаги стихли совсем рядом. Это было гораздо страшнее, чем встретиться с врагом на открытом месте. Макси захотелось закричать или начать молотить кулаками по крышке люка – что угодно, лишь бы прекратить это напряженное ожидание. |
