|
Она уже делала так раньше и ухитрялась избегать встречи с ночными уборщиками. Самый большой риск подстерегает в тот момент, когда проникаешь в здание. В городе много парков; но в то время как старые бродяги, ночующие на садовых скамейках — явление обычное, то молодая девушка — совсем наоборот. Ну разве что удастся забраться в сарай с инвентарём. Обычно Риса высматривает такие места заранее; днём, когда сарай открыт, она заменяет висячий замок на другой, к которому у неё имеется ключ. Уходя после работы, садовник защёлкивает замок, не подозревая, что таким образом лишается доступа к собственному инструментарию. Однако сегодня Риса слишком устала, поленилась, и теперь приходится за это расплачиваться. На соседней улице расположен театр, в котором идут незабвенные «Кошки» — похоже, этому мюзиклу суждено мучить человечество до скончания веков. Если бы Рисе удалось стянуть билет из кармана зазевавшегося зрителя, ей бы удалось проникнуть внутрь и найти какое-нибудь потаённое местечко — либо на колосниках, либо в подвале, в запасниках с реквизитом. Она решает срезать путь через боковой проулок. Большая ошибка. В глубине проулка она натыкается на трёх парней лет восемнадцати. Это либо беглые расплёты, сумевшие пережить возрастной ценз расплетения, либо одни из тысяч семнадцатилеток, выпущенных из заготовительных лагерей по Параграфу-17. К сожалению, большинство этих ребят было попросту выброшено на улицу. Делать им нечего, идти некуда. Они гниют, словно плоды, оставшиеся висеть на ветке. Немудрено, что они исходят злобой на всё и вся. — Так-так, кто это тут у нас? — спрашивает самый долговязый из троицы. — И это всё? — презрительно цедит Риса. — «Кто это тут у нас»? Говорить только штампами умеешь? Если уж пристаёшь к беззащитной девушке в тёмном переулке, по крайней мере попытался бы придумать что-нибудь пооригинальнее. Её дерзость производит нужный эффект — парни теряются. Их вожак, зачётный кретин, столбенеет от неожиданности. Риса пользуется моментом и собирается проскользнуть мимо хулиганов, но тут второй парень, толстяк — поперёк себя шире, заступает ей дорогу. Вот чёрт. Она-то уже понадеялась, что обыграла их. — Наш Бугай не любит наглых тёлок, — изрекает Зачётный Кретин и лыбится, показывая два сломанных передних зуба. Толстяк — по-видимому, тот самый Бугай — кривит рот и набычивается, словно вышибала из ночного клуба. — Не люблю, — подтверждает он. «Вот из-за таких сволочей, — думает Риса, — многие и поддерживают расплетение». Третий парень, трусоватого вида, молча держится в сторонке. Риса намечает его в качестве возможного пути отступления. Они пока что не узнали её. Если это произойдёт, планы троицы изменятся. Вместо того чтобы позабавиться с нею и бросить здесь, в проулке, они позабавятся, а потом сдадут её властям за вознаграждение. — Давайте-ка не будем ссориться, — ухмыляется Зачётный Кретин. — Мы можем тебе пригодиться... — Ага! — гогочет Бугай. — Мы тебе, ты нам... Отморозок номер три хихикает и присоединяется к остальным. Путь отступления закрыт. Зачётный Кретин надвигается на Рису. — Такой девушке, как ты, нельзя без друзей. |
