|
Коннор слышит, как Уна называет Лева, и с усмешкой вздёргивает бровь. Ну и пусть себе вздёргивает. Чужакам этого не понять. 35 • Лев В спальне больше портретов Уила, чем в доме у Таши’ни. Все сделаны задолго до их с Левом короткого знакомства. Не комната, а настоящий храм. Не очень-то приятное впечатление. — Думаешь, она поехала мозгами из-за потери своего парня? — небрежно спрашивает Коннор. — Не просто парня, а жениха, — поправляет Лев. — Они знали друг друга всю жизнь. Так что, будь добр, потактичнее. Коннор вскидывает ладони, словно сдаваясь: — Ладно, ладно. Извиняюсь! — Если хочешь завоевать её расположение, постирай рубашку и оставь здесь, когда будем уходить. — У меня есть дела поважнее, чем завоёвывать её расположение. Лев пожимает плечами: — Ну тогда не видать тебе скидки на её гитары. Улёгшись в постель, Лев закрывает глаза. Уже поздно, но он не в силах заснуть. Юноша слышит, как возится на кухне Уна — чистит подгоревшую сковородку, убирается, чтобы гости, проснувшись утром, подумали, будто беспорядок в квартире, который они видели накануне, им только приснился. Хотя Коннор лежит на своём матрасе недвижно, похоже, что у него тоже проблемы со сном. — Сегодня за ужином я произнёс это слово впервые за два года, — признаётся он. Лев не сразу соображает, о чём речь. Эпизод за столом был для него гораздо менее травмирующим, чем для друга. Коннор не хочет даже повторить слово, начинающееся на «м». — Уверен, Элина понимает. Коннор поворачивается на бок, и смотрит на Лева снизу вверх в полумраке комнаты. — И почему мне легче управиться со снайперским выстрелом, чем с тем, что я ляпнул за столом? — Потому, что ты хорош во время кризиса и полный отстой в нормальной обстановке. Коннор невольно хохочет: — «Хорош при кризисе, отстой, когда всё нормально». Слушай, это же прямо про всю мою жизнь! — Он на секунду замолкает, но Лев уверен — сейчас он задаст Вопрос, и Лев даже догадывается, какой. — Лев, ты когда-нибудь... — Нет, — обрывает его Лев. — И тебе тоже не стоит. Во всяком случае, не сейчас. — Да ты даже не знаешь, о чём я хотел спросить! — О родителях. Так ведь? Слегка ошарашенный Коннор не сразу находит, что сказать. — Как ты был зануда, когда был десятиной, — говорит он, опомнившись, — так и остался. |
