|
— Назначь мне возраст! Роберта для Кэма что-то вроде матери. Во всяком случае, носится она с ним и вправду, как с собственным чадом. — Сам выбери, — отвечает она, продолжая возиться с его бабочкой. — Ты же знаешь день, когда тебя сплели. — Фальстарт, — говорит Кэм. — Все мои части существовали ещё до моего сплетения, так что этот день для празднования не подходит. — Все части любого человека существуют ещё до того, как он появляется на свет в качестве индивидуума. — До рождения, ты имеешь в виду. — Да, до рождения, — уступает Роберта. — Но сам этот день — явление случайное. Одни младенцы рождаются раньше срока, другие позже. Определять начало жизни днём, когда ребёнку отрезают пуповину — это очень условно. — Но они все были рождены, — настаивает Кэм. — А это значит, что я тоже родился. Только не в один момент и у разных матерей. — Бесспорно, — подтверждает Роберта, отходя, чтобы полюбоваться им. — Твоя логика непогрешима, как и твоя внешность. Кэм поворачивается и смотрит в зеркало. Его волосы — множество симметричных разноцветных прядей — аккуратно подстрижены и уложены в безупречную причёску. Звезда на лбу, образованная сходящимися в одну точку оттенками кожи, лишь служит дополнительным украшением его необычайной наружности. Шрамы уже давно не шрамы — они превратились в тончайшие, с волосок, швы. Скорее экзотично, чем отталкивающе. Его кожа, волосы, всё тело — произведение искусства. Он прекрасен. «Так почему же Риса покинула меня?» — Дверь на замок! — машинально произносит он, но тут же прочищает горло и делает вид, что ничего не говорил. Эти слова вырываются у него в последнее время всякий раз, когда он хочет прогнать от себя ту или иную мысль. Он не может вовремя остановиться и не произнести их. Они ассоциируются у него с образом падающего бронированного занавеса, отсекающего мысль, не пускающего её в сознание. «Дверь на замок» стало теперь образом жизни Кэма. К несчастью, Роберта отлично знает, что стоит за этими словами. — Десятое октября, — быстро говорит Кэм, чтобы отвлечь её от неприятной темы. — Мой день рождения будет десятого октября — приурочим ко Дню Колумба [6]. Ибо что может быть более подходящим, чем день, когда были открыты новая земля и новые люди, для которых эта земля не была новой и которые вовсе не нуждались в том, чтобы их открывали? — Десятого октября мне исполнится восемнадцать. — Чудесно! — соглашается Роберта. — Устроим грандиозную вечеринку в твою честь. Но сейчас у нас на повестке другой праздник. — Она ласково берёт его за плечи, поворачивает к себе лицом и поправляет бабочку на манер того, как выравнивают картину на стене. — Уверена, мне не требуется внушать тебе, как важен для нас этот приём. — Не требуется, но ты же всё равно примешься внушать. Роберта вздыхает. — Речь больше не идёт об учёте потерь и выработке стратегии, Кэм. |
