|
Ему лет восемнадцать — её ровесник. — Для тебя две новости, хорошая и плохая, — сообщает парень. — Хорошая: жить будешь. Плохая: у тебя воспаление на запястье от той ловушки. На правом запястье Рисы пурпурного цвета отёк. Неужели она потеряет кисть? Наверно, вот почему ей снилось, что у неё нет рук. На ум девушке сразу приходит рука Коннора, вернее, рука Роланда, подшитая к телу Коннора. — Только попробуй пересадить мне чужую руку! — грозит Риса. — Так залеплю в башку — на всю жизнь запомнишь! Паренёк смеётся и указывает на свой правый висок, где виден тончайший шов: — Да мне, вообще-то, уже залепили в башку, так что спасибо, не надо! Риса смотрит на другую свою руку — на ней тоже повязка. Она в недоумении, почему. — Ещё мы проверили тебя на бешенство. Кто это тебя цапнул — собака? Ах да, точно. Теперь она вспоминает. — Койот. — М-да, тот ещё друг человека. В убранстве комнаты множество блестящих деталей. На стене зеркало в золочёной раме. Люстра — сплошь мерцающие подвески. Всё вокруг сияет и искрится. Блестяшки. Огромное множество блестяшек. — Где это мы? — спрашивает Риса. — В Лас-Вегасе? — Почти. В Небраске. — И он снова смеётся. Риса закрывает глаза и пытается восстановить в памяти цепочку событий, приведших её сюда. После её звонка в хлеву появилось двое мужчин. Койоты к тому моменту уже убрались. Находясь в полубессознательном состоянии, Риса не запомнила подробностей. Незнакомцы заговорили с ней, но их вопросы и её ответы ускользнули из памяти. Ей дали воды, и её вывернуло. Тогда её покормили тёплым супом из термоса, и на этот раз Рисе удалось удержать его в себе. Затем её посадили на заднее сиденье комфортабельного автомобиля и увезли. Придётся бедным койотам искать следующий обед где-то в другом месте. Один из мужчин сел сзади, бережно приобнял девушку и что-то тихо, успокаивающе говорил ей. Риса не знала, кто эти люди, но доверилась им. — У нас тут есть пара лёгких с присобаченным к ним врачом — если ты догоняешь, о чём я, — произносит темнокожий юноша. — Он говорит, с твоей рукой не всё так плохо, как кажется, но ты можешь потерять один-два пальца. Ерунда, зато маникюр дешевле будет. Риса смеётся. Она в жизни не делала себе маникюр, однако мысль о «попальцевой» плате за маникюр кажется ей забавной. «Чёрный юмор», что называется. — Я слышал, ты офигенно уела этого орган-пирата. Риса приподнимается на локте. — Я только вывела его из строя. Уели его койоты. — Вот ведь сукины дети, — усмехается он и протягивает ей ладонь: — Сайрус Финч. Но все зовут меня СайФай. — Я знаю, кто ты, — говорит Риса, неловко пожимая его кисть левой рукой. И вдруг лицо юноши неуловимо меняется, да и голос тоже звучит чуть по-другому — резче и даже несколько враждебно: — Ну да, знает она меня! Нечего прикидываться! Риса, слегка сбитая с толку, собирается извиниться, но СайФай выставляет перед собой ладонь: — Не обращай внимания, это Тайлер. |
