— Эзра, милый, — сказала Дженни, — я напрочь забыла. Через двадцать минут я должна принять следующего пациента, может, успеем перекусить?

— Ну конечно, — кивнул Эзра.

Она сняла халат, надела плащ, они спустились на лифте в большой, мощенный мрамором вестибюль и через дверь-вертушку вышли на улицу. На тротуаре темнели капли дождя, небо над головой было серое, хмурое. В воздухе пахло мокрым углем. Съежившись, торопились куда-то прохожие, пыхтели автобусы, вдали раздавался колокольный звон.

— Я чувствую себя круглой идиоткой, — сказала Дженни. — Приглашаю тебя — не кого-нибудь, а тебя! — в котлетную.

Она вспомнила его ресторан, который всегда немного пугал ее. Недавно Эзра переделал квартиру над рестораном, превратив ее в небольшие элегантные кабинеты, вроде тех, какие показывают в старых фильмах (затянутые плюшем комнатки, где злодей пытается соблазнить героиню). Эзра считал, что они непременно понравятся супружеским парам, отмечающим свадебные юбилеи (как у большинства холостяков, у него были забавные, до крайности сентиментальные представления о браке). Однако до сих пор кабинеты заказывали для деловых переговоров лишь бизнесмены и балтиморские политиканы, сверкающие дорогими запонками, перстнями и браслетами для часов.

— Котлеты — это хорошо, — сказал Эзра. — Обожаю котлеты!

Позже, когда они вошли через стеклянные двери в чистенькую современную закусочную, где по стенам были развешаны огромные яркие фотографии — кольца лука и молочные коктейли, — он со счастливой улыбкой огляделся по сторонам. За одними столиками сидели секретарши, за другими — рабочие-строители.

— Все это здорово смахивает на коммуну, кибуц или что-то вроде этого, — сказал Эзра. — Сети стандартных закусочных, куда приходят завтракать, обедать, а иногда и ужинать. Скоро у нас вовсе не останется домашних кухонь — всегда можно будет зайти в ближайшую забегаловку Джино или Мак-Доналда. Неплохая идея.

Интересно, а существуют ли кафе, закусочная, ресторан, чтоб не понравились Эзре? — подумала Дженни. В бесплатной столовой для безработных ему наверняка пришлось бы по душе, что посетители зверски голодны. В какой-нибудь вонючей таверне он обнаружил бы невиданные доселе маринованные яйца. Надо признать, там, где дело касалось еды, Эзра понимал, что к чему.

Пока Эзра ходил за котлетами, она устроилась за столиком, сняла плащ, пригладила волосы, ногтем соскребла с блузки пятнышко от молочной смеси. Странно было сидеть в одиночестве за столиком. Ее постоянно окружали люди — дети, пациенты, коллеги-врачи. От незаполненного пространства вокруг она ощущала какую-то пустоту, невесомость, словно ей не хватало балласта и в любую минуту она могла взмыть вверх.

Эзра вернулся с котлетами.

— Как дела у Джо? — спросил он, усаживаясь.

— Нормально. А как мама?

— Хорошо, передает тебе привет. Я тут принес кое-что… — Он отодвинул тарелку, порылся в карманах куртки и вытащил потертый белый конверт. — Фотографии.

— Фотографии?

— Да. У мамы их полным-полно. А я их нашел недавно и подумал, может, ты захочешь взять себе некоторые.

Дженни вздохнула. Бедный Эзра, он превратился в семейного опекуна — ухаживает за матерью, охраняет их прошлое, регулярно звонит сестре, приглашает ее позавтракать.

— Оставь у себя, — сказала она.