– Всем стоять, – громогласно объявил Римо. – Огнетушителю надо облегчиться.

– Между прочим, – произнесла Ассумпта, – для человека, которого несет, он еще очень хорошо держится.

– Скажи, как давно вы знакомы? – осведомился Римо.

– Со вчерашнего вечера. Вы знаете, о его подвигах написано столько книг!

– Неужели? – притворно удивился Римо.

Чиун зевнул.

– Нет, правда! Он сказал мне, что по миру разошлось более сорока миллионов экземпляров.

У мастера Синанджу даже глаза на лоб полезли.

– Это правда, Римо? Сорок миллионов экземпляров?!

– На книге, которую я обнаружил под деревом, значилась именно эта цифра.

Глаза Чиуна превратились в узкие щелочки.

Когда Уинстон вернулся со свидания с деревом сейба, внимание всех присутствующих сосредоточилось на нем.

– Может, тебе шел процент с гонорара за эту белиберду? – осведомился кореец.

– За какую белиберду?

– Да за эти глупейшие романы с приключениями!

– Нет.

– Идиот!

И перепалка возобновилась.

– Все таки настанет день, когда вы станете уважать меня за то, что я совершил, – довольно резко выпалил Смит.

– Мы уважаем тех, кто превзошел наши науки и накопил достаточное количество золота, – отозвался мастер Синанджу. – У тебя же нет ни опыта, ни денег.

– Когда нибудь выйдет книга про мои подлинные деяния, и я смогу жить на проценты с изданий.

– Только не рассчитывай, что тебе удастся так долго коптить небо, – хмыкнул Римо.

– А между тем я их постоянно записываю. Откройте мой рюкзак и убедитесь сами.

Римо остановился и полез в рюкзак. Извлек оттуда общую тетрадь в клеточку в черном коленкоровом переплете. На обложке был изображен огнетушитель с целым роем пуль, вылетавшим из его раструба.

– Похоже на дневник.

– Это летопись военных действий.

– Ты, значит, все записываешь...

– Конечно!

– А если тебя схватят?

– Меня хватали уже тыщу раз. И ничего никогда ни со мной, ни с дневником не случалось.

Римо зашвырнул дневник подальше в джунгли.

– Эй! Вы не имеете права! Это частная собственность.

– Правило номер один: никогда ничего не записывай. Когда тебя схватят, твои же собственные записи будут свидетельствовать против тебя.

– Еще не свита та веревка, на которой меня...

– Ты вечная угроза сам себе, – заключил отец, поднимая какую то вещицу, выпавшую из кармана сына. Оказалось, это крохотный пластмассовый огнетушитель.

– Что еще за дрянь такая?

– Своего рода икона. Когда я убиваю человека, то оставляю сию штуковину у него в руке. Или во рту – как когда. Один только вид ее повергает нашедшего в ужас.

Заметив, что на тропинку упала еще одна крохотная модель, Римо сказал:

– Точно так же ты мог бы сыпать хлебные крошки, чтобы помочь нашим преследователям.

– Послушайте, вы, видно, не до конца понимаете особенности моей профессии...

– Лучше бы ты сказал это тем, кто тренировал тебя в Центре подготовки морских пехотинцев, придурок.

– Болван!

– И вы что, все родственники? – удивилась Ассумпта.

– Родство, надо сказать, весьма отдаленное, – пояснил мастер Синанджу, – и кровь весьма разбавлена.

– А вас как зовут, любезный?

– Меня зовут Чиун. Большего я сказать не могу.

– Вы – майя?

– Пах!

– В нашем языке есть похожее слово – «чиен».

Кореец явно заинтересовался:

– Слушаю вас.