– Да. Видимо, тяжелые военные ботинки мешают кому то ступать тихо.

– Слушай, я оставлю пока сундук под деревом? Ненадолго?

Чиун кивнул:

– Оставь, конечно. Бремя все равно последует за тобой хоть на край света – не важно, с сундуком ты или без.

И мастера Синанджу поспешили на звук. Две призрачные, бесплотные тени едва просматривались в чернильной темноте ночи.

* * *

Полковник Маурисио Примитиво притаился под деревом саподилла, и увидеть его со стороны практически было невозможно. В руках он держал несколько сухих веточек, которые подобрал по дороге. Время от времени полковник с хрустом ломал одну из веточек.

Хуаресиста, которого ему удалось выследить, обязательно придет на звук – он в этом не сомневался. Так, сломана очередная ветка. Когда стихло негромкое эхо, явственно послышался шорох.

– Уже ближе, – прошептал полковник. – Подходи, дорогой, подходи, – мурлыкал Примитиво себе под нос. – Верапас ты или кто другой, какая разница? В любом случае самый сердечный прием тебе обеспечен.

Он внимательно наблюдал за расчищенным пространством перед деревом. Сюда неминуемо должна была ступить нога партизана, поскольку это единственный удобный подход к засаде полковника.

Черный военный ботинок ступил на землю в трех футах от почти аналогичных ботинок полковника.

Отшвырнув ветки, Примитиво схватился за свой «хеклер и кох» и прошипел:

– Не двигайся, хуаресиста! Или придется тебе проститься с жизнью!

Хуаресиста замер. По всей видимости, он прошел неплохую школу.

– Ага. Буэно. Ты отлично все понимаешь, хотя и не видишь ни черта. Теперь медленно выходи на свет – я хочу получше рассмотреть тебя, повстанец.

Чувствовалось, что хуаресиста колеблется.

– Я выскочу из за дерева и выстрелю в тебя раньше, чем ты успеешь вскинуть оружие. Думаю, ты и сам догадываешься. Если же вдруг повернешься и побежишь, я успею изрешетить твою спину за милую душу. Полагаю, и это для тебя не секрет.

Ответа на заявление Примитиво не последовало. Полковник воспринял молчание за согласие сдаться.

– Что ж, теперь выходи на свет.

Партизан выступил из темноты, и в лунном свете полковник сразу же увидел черную шапочку маску.

– Ну ка, дай загляну тебе в глазки, – угрожающе промурлыкал Примитиво.

Не дай Бог, глаза у хуаресиста зеленые, – он застрелит его на месте без всякой жалости! К счастью, партизан был кареглазый, как и все миштеки.

Выругавшись про себя, полковник пролаял команду:

– Бросай оружие, инсургентисто!

Партизан, однако, не выпустил автомата из трясущихся рук.

– Ну! – прикрикнул Примитиво.

С прощальным жалобным звяканьем оружие упало на землю.

– Теперь подними руки. Я должен тебя обыскать.

Руки послушно взлетели вверх.

– А теперь встань на колени, чтобы исчезло желание бежать.

Трясущийся хуаресиста подчинился приказу.

Полковник выступил из за дерева и тяжелым ботинком прижал к земле ноги пленника. Потом, перехватив оружие в левую руку, он с ног до головы ощупал партизана, с особым тщанием проверив многочисленные карманы его униформы.

Там, где он ожидал обнаружить крепость мышц настоящего жителя джунглей, пальцы его вдруг соприкоснулись с прелестными округлыми выпуклостями!

– Как твое имя? – спросил полковник шепотом.

– Лейтенант Балам.

– Ха, что то ты мало похожа на рыщущего в джунглях кровожадного ягуара, чика!

– Я умру, если надо.

– А я бы с радостью пристрелил тебя, но лучше дам возможность заслужить помилование. Подкоманданте Верапас явно где то рядом. Скажи мне, где он, и ты спасешь свою жизнь.