Миша. Рома!

Роман (поднимает голову от тетради). Ну?

Миша. Тебя Анна Петровна зовет.

Роман. Зачем?

Миша. А я почем знаю. Говорит, немедленно найти. Я и нашел.

Анна Петровна (поспешно гасит папиросу, прячет пепельницу в ящик письменного стола). Войдите.

Роман. Здравствуйте, Анна Петровна. (Он говорит в своей обычной дурашливо-глубокомысленной манере.)

Анна Петровна. Здравствуй, Воробьев. Садись. Ты, конечно, догадываешься, почему я вызвала тебя?

Роман. Нет, Анна Петровна.

Анна Петровна. Ты парень умственный, посоображай. Неужто ни в чем не можешь себя упрекнуть?

Роман (без запинки). Могу, Анна Петровна.

Анна Петровна. В чем?

Роман (подумал, пожал плечами). А правда, Анна Петровна, в чем?

Анна Петровна (окинула Романа брезгливым взглядом). Хотя бы в том, что ты, без пяти минут десятиклассник, сидишь и разыгрываешь передо мной шута.

Роман. Извините, Анна Петровна. Рефлекс.

Анна Петровна. Знаешь, как называется это твое поведение?

Роман. Детский негативизм. Желание утвердить развивающуюся личность, противореча тому, что требуют от тебя взрослые люди.

Анна Петровна (улыбнулась). Нда-а. Пожалуй, педагогам, как и врачам, не следовало бы выбалтывать свои профессиональные тайны… Скажи, ты не поссорился с Игорем Бабцом?

Роман (с некоторой тревогой). Нет.

Анна Петровна. Не поделили что-нибудь, а? Извини за откровенность. Я поинтересовалась, есть сведения, что ты… как бы это сказать… не в меру внимателен к Скрябиной Ольге. Может быть, на этой почве… ты понимаешь, что я хочу сказать… Ну-ну, поверь, я уважаю чувства старшеклассников, могу оценить рыцарство без страха и упрека. Ольга привлекательная девочка. Может быть, черная кошка между тобой и Игорем пробежала все-таки из-за нее?

Роман. Никаких кошек не бегало. Можете спросить у него.

Анна Петровна (встала). Тем более. Если твое поведение даже этим нельзя оправдать.

Роман. Да что случилось-то? Вы без педагогики. Я мальчик смышленый, пойму.

Анна Петровна. Шут… Школу лихорадит. Даже малыши чувствуют, как накалена атмосфера, хотя прискорбный случай с Пироговым мы постарались от них скрыть. Сорвано два урока. В четвертом классе и в шестом. А в это время ты, Воробьев…

Иван Иванович. Извините. (Хочет уйти.)

Анна Петровна. Входите, Иван Иванович, входите. Этот разговор в равной мере касается и вас. Представьте, Воробьев распространяет слухи, будто Игорь Бабец связан с шайкой хулиганья, которая вчера напала на Пирогова.

Роман. Я?! Ничего подобного не говорил.

Анна Петровна (повысив голос). Ложь, Воробьев, ложь.

Иван Иванович. Ты действительно знаешь, кто напал на Пирогова?

Роман. Нет.

Анна Петровна. «Нет»… Но разве это мешает ему порочить честь своего товарища? О чести школы я уже не говорю. Впрочем, за нее и без Воробьева найдется кому постоять.

Иван Иванович (пропустив тираду Анны Петровны мимо ушей, Роману). Не очень-то правдоподобно, чтобы Игорь оказался в компании хулиганья. Как думаешь, Воробьев?

Роман. Не знаю.

Анна Петровна. Не знает. Но пользуется тем, что мальчика по недоразумению задержала милиция. Едва тень подозрения упала на товарища, как он спешит отмежеваться и даже, не стесняясь в средствах, опорочить его.

Роман (встает). Иван Иванович, разрешите, я лучше уйду.

Иван Иванович. Не по адресу обращаешься, Воробьев.

Анна Петровна (указывая пальцем на стул). Ты в кабинете директора, и тебе не удастся досадить мне, подчеркивая разницу в твоем отношении к Ивану Ивановичу и ко мне. (Молча ждет, пока Роман сядет.) Что поделаешь, Воробьев, бывают любимые учителя, бывают и нет. Притворяться не умею и от тебя притворства не жду.