Глава 24

Выехав из Тетли на следующее утро, на исходе второго дня пути Бренд спешился во дворе Грейс тоуна и помог Мэри выйти из повозки. Опираясь на его руку, Мэри неторопливо проследовала за ним через мощеный двор к дому графа Нортумберленда.

– Почему ты вернулся так рано, Бренд? Здоров ли ты? Благополучной ли была твоя поездка? – с беспокойством спросил граф Нортумберленд, выходя в зал навстречу сыну.

– Не тревожьтесь обо мне, отец. Я вполне здоров, и поездка моя оказалась на удивление удачной. А вот для вас и для кое кого еще у меня есть сюрприз, – высвободившись из объятий старого графа и заговорщически подмигнув ему, ответил Бренд. Из за его спины внезапно появилась Мэри. Она присела перед онемевшим от изумления графом в реверансе, сделала несколько шагов к широкой лестнице и, собираясь взяться за перила, внезапно замерла с протянутой рукой: навстречу ей стремительно спускался Стивен де Уоренн.

– Зачем ты привез ее сюда? – крикнул он брату вместо приветствия.

– Это я упросила Бренда взять меня с собой, Стивен! – вступилась за Бренда Мэри и улыбнулась мужу молящей, заискивающей улыбкой. – Нам с вами надобно остаться наедине и о многом поговорить.

Стивен сложил руки на груди и с деланным спокойствием возразил ей:

– Мне совершенно не о чем разговаривать с вами, мадам. Вы должны немедленно возвратиться в Тетли.

– Нет! – прошептала она.

– Стивен, тебе лучше услыхать то, что она намерена сообщить! – поддержал невестку Бренд.

Мэри всхлипнула и машинальным кивком поблагодарила Бренда, который, приблизившись к ней с ободряющей улыбкой, помог ей снять теплый плащ.

– Вы растолстели! Выходит, жизнь в изгнании пошла вам на пользу, – усмехнулся Стивен, но внезапно во взгляде его мелькнула догадка, и усмешка вмиг исчезла с его лица, уступив место тревоге и замешательству.

Мэри повернулась к нему боком и натянула платье на располневшей талии так, чтобы Стивен мог отчетливо видеть ее выдававшийся вперед округлый живот.

– Это должно произойти в июле, – с гордой радостью проговорила она и, вскинув голову, начала подниматься по лестнице навстречу Стивену.

Он остался стоять у перил, словно пригвожденный к месту, и лишь когда она прошла мимо него, не без труда стряхнул с себя оцепенение, в которое ввергло его это нежданное известие, и непререкаемым тоном процедил:

– Отдохните с дороги, поужинайте и поутру готовьтесь к возвращению в Тетли.

– Стивен, что такое ты в самом деле говоришь! Я желаю, чтобы она осталась здесь на сколь угодно долгий срок! – Попытался было урезонить сына граф Нортумберленд. – Не слушайте его, Мэри! – крикнул он вдогонку невестке. – Я, хозяин этого дома, готов оказать вам гостеприимство!

Стивен принялся возражать отцу и спустился вниз. Но Мэри, неторопливо шествовавшая по коридору в сопровождении слуги со свечой, не слыхала слов, которыми они обменивались. До нее, все стихая, долетал лишь смутный гул их голосов.

Мэри неслышными шагами прокралась по коридору, соединявшему ее комнату со спальней Стивена. Завтра поутру ей предстояло отправиться в обратный путь. Стивен не желал выслушать ее, он по прежнему считал ее виновной в измене, и ей оставалось только покориться его воле. У нее и в мыслях не было противиться его решению, хотя граф Рольф настаивал на том, чтобы она осталась в Грейстоуне до самого дня родов. Но она не могла отказаться от последней возможности побыть со Стивеном перед долгой, а возможно, и вечной разлукой.

Дверь тихо скрипнула, и Мэри скользнула в комнату, освещенную лишь тлевшими в очаге поленьями. Стивен лежал на широкой кровати, подложив руки под голову. Он не спал и напряженно о чем то размышлял. В полутьме глаза его блеснули, как две ярких звезды.