– Какой свидетель? – воскликнула Барри, но Джордан уже вызывал для дачи показаний Кристофера Харта.

– Протестую! – негодовала Барри.

Судья Пакетт вздохнул.

– Стороны, встретимся в кабинете. И приведите подсудимого.

Они прошли за судьей в кабинет, Крис упирался, не желая уходить.

Барри заговорила, за ней успела захлопнуться дверь.

– Это полнейшая неожиданность, Ваша честь. Я понятия не имела, что сегодня будет давать показания подсудимый.

– Что ж, вы не одна такая, – кисло ответил Джордан.

– Вам нужен перерыв, Барри? – поинтересовался Пакетт.

– Нет, – пробормотала она. – Но стоит хотя бы немножко соблюдать правила приличия.

Не обращая внимания на ее последние слова, Джордан положил перед судьей отказ от права хранить молчание.

– Я был против того, чтобы он давал показания, это может разрушить всю линию защиты.

Судья Пакетт взглянул на Криса.

– Мистер Харт, адвокат объяснил вам все последствия вашего желания давать показания?

– Да, Ваша честь.

– И вы подписали документ, в котором говорится, что адвокат предупредил вас о возможных последствиях?

– Да.

– Хорошо, – пожал плечами судья.

И первым вернулся в зал суда, за ним последовали остальные.

– Защита для дачи показаний вызывает Кристофера Харта.

Джордан обошел стол защиты, когда представлял своего подзащитного. Он видел, что присяжные подались вперед. Барри была похожа на кошку, готовую проглотить канарейку. А чего бы ей не радоваться? Допроси она Криса хоть на суахили, все равно выиграет дело.

– Крис, – начал Джордан, – вы понимаете, что вас судят за убийство Эмили Голд?

– Да.

– Вы можете рассказать суду, какие чувства вы испытывали к Эмили Голд?

– Я любил ее больше всего на свете.

Голос Криса звучал ровно и четко, Джордан мог им гордиться. Непросто встать в зале суда перед присяжными, которые мысленно, скорее всего, уже осудили тебя, и озвучить свою версию произошедшего.

– Как давно вы знакомы?

Все в Крисе стало мягче и нежнее: контуры его тела, окончания его слов.

– Я знал Эмили всю жизнь.

Джордан лихорадочно раздумывал над тем, что спрашивать дальше. Его цель – во что бы то ни стало опередить УДар.

– Какие ваши самые ранние воспоминания?

– Протестую! – воскликнула Барри. – Неужели нам придется выслушивать воспоминания за все восемнадцать лет?

Судья Пакетт кивнул.

– Давайте ближе к делу.

– Вы можете рассказать о ваших взаимоотношениях с Эмили?

– Вы знаете, – негромко произнес Крис, – каково это – любить человека настолько сильно, что уже не можешь представить себя без него? Что значит касаться человека и чувствовать что ты дома? – Он сжал кулак и опустил его на раскрытую ладонь второй руки. – Нас связывал не секс, не желание порисоваться перед другими, как это происходит с остальными в нашем возрасте. Мы, как бы это сказать, были предназначены друг для друга. Некоторые всю жизнь ищут свою половинку, – продолжал он. – Мне повезло: она всегда была со мной рядом.

Джордан смотрел на Криса, пораженный его словами, как и все присутствующие в зале. Это говорил не восемнадцатилетний подросток. А кто‑то старше, мудрее, печальнее.

– Эмили была склонна к самоубийству? – внезапно спросил Джордан.

– Да, – ответил Крис.

– Вы можете рассказать суду, что произошло ночью семнадцатого ноября?

Крис опустил глаза.