— Понятно, — прокашлялась я, глядя на ушастую инквизицию — любителей цветочнобукетного периода.

Я шагнула между «влюбленными деревьями», выбрала местечко и уселась поудобней. Дон стоят молчаливым деревом.

— Так, если решил изображать дерево, то прекрати улыбаться! — возмутилась я, понимая что игра «Крепкие нервишки» начинается. Главное — вспомнить, как это делается!

— Дон! Бери в руки цветочки и принимай посильное участие в нашем кружке художественной самонадеянности! — я с негодованием покосилась на своего мрачного менеджера, понимая, что на вопрос «Куда впадает Дон», я могу легко ответить «в депрессию!».

— Так, дуб дерево хвойное, приступай! Давай пятьдесят на пятьдесят! — возмущалась я, доплетая какой-то венок из белых цветов почти до середины. И это только первый!

Я снова нарвала цветов, отбрасывая непригодные, а потом с усердным сопением отличницы над контрольной, принялась мерять венок по своей голове. Первый готов!

— Садись! Сейчас покажу, как это делается! Смотри! Этот цветочек сюда, а этот сюда, а дальше вот так стебелек обводишь и вуаля! — я ткнула ему в нос результат. — Не стесняйся! Хватит из себя корчить солидного дядю!

Дон достал телефон, пока я пыталась изобразить второй венок. У меня уже глаз дергается, а к двадцатому венку, чувствую, убивать начну!

К нам в рощу прибежал какой-то эльф, а потом выдохнул, с брезгливостью глядя на мой первый венок.

— Старейшина просил передать вам, что вы должны просить у природы прощения за каждый сорванный цветок! Забыл сказать! Это — важно!

Эльф снова убежал, а я молча сорвала белый цветок, изобразив натянутую улыбку рецидивиста.

— Простите, пожалуйста, я больше не буду! — выдохнула я, чувствуя, как венок рассыпается в руках. — Простите, извините, я не хотела! Про великодушно простить… Дон!!! Ну сделай же что-нибудь!

— Погоди, — усмехнулся мой менеджер, глядя на мой первый венок. Он посмотрел на телефон, а потом вздохнул.

— Я вот не понимаю, куда ты звонишь! Здесь связь вообще не ловит! — возмутилась я, с кряхтением собирая второй венок и откладывая в сторону первого. — Поверь, на десятом венке я выскажу все, что я о тебе думаю! Простите, извините, мне очень жаль! И еще раз простите! Так, «еще раз простите» не подходит! Коротковат! Ладно!

Дон присел рядом на корточки, взял меня за подбородок, заглянул в глаза и произнес.

— Подожди минут тридцать. Не нервничай, — усмехнулся он, глядя на часы. — Если я сказал, что сделаем, значит сделаем.

— Это что? Уже три часа? — я посмотрела на его дорогие часы, которые показались под манжетой. — Караул!

Глазик дергался, а семь венков уже лежало на траве, пока я доплетала восьмой. Почему у меня складывается чувство, что я всю жизнь этими венками занималась? Пока невеста колбасу трескает, я тут за нее отдуваюсь! Отлично! Просто чудесно!

— Ну как? Получается? — насмешливо поинтересовался Дон, а ему в лицо полетела охапка цветов! Он молча стряхнул их с пиджака, а потом отошел в сторону, произнеся в трубку замогильным голосом: «Я вас сейчас поубиваю! Быстро сюда!».

Через минуту на поляну влетели четыре разноцветных коня, с которых сползли какие-то тощие назгулы в черных рваных плащах, завидев нашу картинку, они слегка оживились.

— Вызывали? Уже? Пора? — поинтересовался крайний голосом алкоголика с многолетним стажем.