— Юбиляра! — пискнула летучая мышь, ведя нас в замок. — Всех родственников собрали! Многих тоже откапывать пришлось! Юбилей — это вам не кол! Его пропустить нельзя!

Нас ввели в огромный, сумрачный, требующий уже не ремонта и уборщицы, а распорок и демонтажников, холл. Программа расселения ветхого жилья не добралась до вампиров! Стены облезли, где-то под некогда красивой штукатуркой виднелись кирпичи. Под ногами крошилась штукатурка, а прямо перед нами упал огромный пласт с потолка.

— Мы недавно сделали ремонт! — похвасталась летучая мышь, подлетая к двум палочкам, придерживающим потолок. Перед нами сама по себе открылась дверь в сумрачный зал, где за столом сидели бледные, в потрепанной одежде, разнополые товарищи, переглядываясь при виде меня. Напротив каждого стоял кубок с кровью, а они с аристократической ленцой провожали нас очень заинтересованными взглядами.

Во главе стола сидел красавец, бросив на меня хищный взгляд, а чуть подальше стояли старые, ветхие гробы. Один из них был пробит колом, на втором висела связка сухого чеснока.

— О! Наконец-то! — прошептал красавец, плавно двигаясь в мою сторону и обнажая острые клыки. — Целую ваши ручки..

— Потом мою поцелуешь, — хрипло заметил Дон, стоя позади меня. — Правда поцелуй будет внезапным, но думаю, что тебя это уже мало смутит.

— Послушайте, по контракту мы заказывали только одну девушку! Так что будьте так любезны, покинуть помещение, — надменно произнес вампир, глядя на Дона.

— Хорошо. Вы правы. Менеджер должен находиться в тени, — как-то зловеще заметил Дон, делая шаг в темноту, которая висела в неосвещенных углах замка. Я видела, как исчезает его белый костюм, бледное лицо с нехорошей улыбкой, а потом в темноте вспыхнули два огонька глаза. У меня одной трусы решили бросить вызов памперсам?

— Как зовут юбиляра? — нервно спросила я, глядя на гостей в черном и гроб, стоящий в центре зала.

— Реджинальд Август Джеральд Флоренс Игнациус Виллердрет маркиз фон Файербрук, — произнес красавец, указывая на гроб, перемотанный цепями. — Я вас умоляю, только полное имя! Он из очень древнего рода, поэтому щепетилен в этом вопросе! Мы его очень любим.

Пока я, разминая речевой аппарат, записывала имена, используя крышку гроба, как столешницу.

— Вы же понимаете, что вы находитесь в очень аристократичном обществе, поэтому ведите себя, как подобает королевскому этикету всех времен и народов, — негромко заметил красавец, пока я доставала сценарии. — Юбиляр очень любил стихи… Так что будьте так любезны… И песни.

Ага! Сосите кровь на свежем сене, с любовью ваш, Сергей Есенин! Голосом, преисполненным трагизма, я начала.

— Дорогие гости, мы собрались сегодня в этом замке, чтобы отпраздновать юбилей со дня похорон, — я чувствовала, как у меня начинает щипать в глазах при мысли об этом логопедическом триллере. Я даже размяла речевой аппарат. — Реджинальда Августа Джеральда Флоренса Игнациуса Виллердрета маркиза фон Файербрука! Хмхмыхмысячу лет назад, наш дорогой и бесценный…

Нет, не надо, спасибо! Только не опять! Я чувствовала, как в преддверии логопедической вершины, во рту все безбожно пересыхает.

— … кому-то друг, кому-то брат по крови. Кому-то любимый. Кому-то самый дорогой. нечеловечек оставил светлую половину жизни и перешел на темную сторону силы! Он от этого ничего не потерял, скорее, приобрел… — распиналась я, глядя, как гости смотрят на меня мертвыми лицами. — Вампир, как много в этом звуке, для сердца нашего слилось!!!

Я убрала первый лист, понимая, что какая-то скотина, не будем тыкать пальцем, но будем бить по морде кулаком, выбросила часть моего поминального сценария.