|
--Возможно? Что значит "возможно"?! Вечно вы увиливаете! Конечно, вы его знаете! Он же за вас поручился! Внезапно возле самых окон над беспокойно мерцающим морем с криками пронеслась стая чаек. Никакого банкира Танненбаума я не знал. Я вообще никого не знал в Нью-Йорке, кроме Роберта Хирша. Наверное, это он все устроил. Как устраивал во Франции, прикидываясь испанским вице-консулом. --Очень может быть, что и знаю, -- сказал я уклончиво. -- Когда ты в бегах, встречаешь уйму людей, а фамилии легко забываются. Левин смотрел на меня скептически. --Даже такая рождественская, как Танненбаум(3)? Я рассмеялся. --Даже такая, как Танненбаум. А почему нет? Как раз Танненбаум и забывается! Кому в наши дни охота вспоминать о немецком Рождестве? Левин фыркнул своим бугристым носом. --Не имеет значения, знаете вы его или нет. Главное, чтобы он за вас поручился. И он готов это сделать. Левин раскрыл чемоданчик. Оттуда вывалилось несколько газет. Он протянул их мне. --Утренние. Уже читали? --Нет. --Как? Еще не читали? Здесь что, нет газет? --Есть. Но я их еще не читал. --Странно. Мне-то казалось, что как раз вы должны каждый день прямо кидаться на газеты. Разве остальные не кидаются? --Может, и кидаются. --А вы нет? --А я нет. Да и не настолько я знаю английский. Левин покачал головой. --Своеобразная вы личность. --Очень может быть, -- буркнул я. Я даже пытаться не стал растолковать этому любителю прямых ответов, почему стараюсь не следить за сообщениями с фронтов, покуда сижу здесь взаперти. Для меня куда важнее сберечь скудные остатки внутренних резервов, а не транжирить их на пустые эмоции. А расскажи я Левину, что вместо газет по ночам читаю антологию немецкой поэзии, с которой не расставался на протяжении всех скитаний, он, чего доброго, вообще откажется представлять мои интересы, сочтя меня душевнобольным. --Большое спасибо, -- сказал я, забирая газеты. Левин продолжал рыться в папке с бумагами. --Вот двести долларов, которые мне передал для вас Хирш, -- объявил он. -- Первая выплата моего гонорара. Левин извлек на свет четыре зеленых купюры, разложил их карточным веером, помахал и мгновенно припрятал снова. Я проводил купюры взглядом. --Господин Хирш передал мне эти деньги только для того, чтобы я выплатил вам аванс? -- поинтересовался я. --Не то чтобы так прямо, но ведь вы мне их отдадите, не так ли? -- Левин опять улыбался, но теперь уже не только всеми зубами и каждой морщинкой лица, а, казалось даже ушами. |
