|
Госпожа Ласки была импозантной дамой. Сегодня на ней были изумруды. Значит, на продажу рассчитывать не стоило. Я разложил перед гостями каталоги, один за другим. Глаза Блэка вспыхнули от удовольствия, когда он увидел каталог с картиной на обложке. Он с гордостью показал его госпоже Ласки. Та притворно зевнула. --Аукционный каталог, -- пренебрежительно бросил ее супруг. Я уже наперед знал, чего ждать дальше. Ласки были типичные клиенты-ворчуны, готовые опорочить что угодно, лишь бы сбить цену. --Унесите каталоги, -- распорядился Блэк. -- И Сислея тоже. И позвоните господину Дюрану-второму. Ласки ухмыльнулся. --Чтобы показать Сислея ему? Какой дешевый трюк, господин Блэк! --Вовсе не для этого, господин Ласки, -- холодно возразил ему Блэк. -- Мы тут не на овощном базаре. Господин Дюран-второй хочет, чтобы ему привезли показать Ренуара, которого он намерен приобрести. Изумруды госпожи Ласки слегка колыхнулись. Это были замечательные камни глубокого, темно-зеленого тона. --А мы этого Ренуара уже видели? -- как бы между прочим спросил Ласки. --Нет, -- отрезал Блэк. -- Я его отсылаю Дюрану-второму. Он намерен его купить, так что право просмотра за ним. Мы принципиально не показываем картин, которые уже проданы другому клиенту или заказаны им к просмотру. С Сислеем, конечно, будет иначе. Теперь, когда вы от него отказались, он свободен. Я восхищался хладнокровием Блэка. Он не предпринял ни малейшей попытки всучить клиентам Сислея. И меня не стал представлять в качестве бывшего эксперта из Лувра. Он сменил тему, заговорил о войне, о политике Франции, а меня отослал восвояси. Десять минут спустя он снова вызвал меня звонком. Ласки уже ушли. --Продали? -- спросил я, спустившись вниз. От Реджинальда я готов был ждать и не таких чудес. Он покачал головой. --Эти люди, как кислая капуста к сосискам, -- сказал он. -- Их надо подогревать дважды. И это при том, что Сислей ведь действительно хорош. Приходится принуждать людей к их собственному счастью. Тоска! Я поставил маленького Мане на мольберт. Глаза Блэка снова загорелись. --Ну что, молились на нее? --Просто думал, на что только человек не горазд -- и в добре, и в зле. --Что да, то да. Но зло явно перевешивает, особенно в наши дни. Зато добро долговечнее. Зло умирает вместе со злодеем, а добро продолжает светить в веках. Я даже не сразу понял, что в этой сентенции меня не устраивает. "Не умирает зло вместе со злодеем! -- мысленно возразил я. -- Зато злодей очень часто умирает безнаказанным. Почти всегда. Недаром простейшее чувство справедливости возвело в обычай долг кровной мести". --Это правда, насчет Дюрана-второго? -- спросил я через силу. |
