|
Спустя некоторое время я услышал, как к дверям кто-то подходит; походка была прихрамывающая. Эта странная, как бы запинающаяся в синкопе хромота сразу напомнила мне о ком-то, кого я знал еще в Европе. Но в полутьме разглядеть пришельца не удавалось. --Лахман! -- окликнул я наугад. Человек остановился. --Лахман! -- повторил я, включая верхний свет. Нехотя, тусклым желтоватым маревом он полился из-под потолка с трехрожковой люстры в стиле модерн. Человек уставился на меня, недоуменно мигая. --Господи, Людвиг! - воскликнул он наконец -- Давно ли ты здесь? --Три дня уже. Я тебя по походке узнал. --По моей проклятой поступи амфибрахием? --По твоему вальсирующему шагу, Курт. --Как же ты сюда перебрался? Уж не по визе ли Рузвельта? Или по спискам наиболее ценных, подлежащих спасению представителей европейской интеллигенции? Я покачал головой. --Наш брат в этих списках не значится. Не настолько мы, бедолаги, знамениты. --Я -то уж точно, -- подтвердил Лахман. Вошел Мойков. Так вы знакомы? --Да, -- ответил я - - Знакомы. Давно. И по многим тюрьмам. Мойков снова выключил верхний свет и принес бутылку. --Самый подходящий повод пропустить рюмашку, -- заметил он. -- Праздники надо отмечать в порядке их поступления. Водка за счет отеля. У нас тут гостеприимство. --Я не пью, -- отказался Лахман. --И очень правильно! -- одобрил Мойков, наливая только мне. -- Одно из преимуществ эмиграции в том, что приходится часто прощаться и часто праздновать встречи, -- заявил он. -- К тому же это дарит иллюзию долгой жизни. Ни Лахман, ни я ничего на это не ответили. Мойков был другого поколения -- из тех, кто в семнадцатом бежал из России. То, что в нас еще полыхало пламенем, в нем давно уже улеглось пеплом легенды. --Ваше здоровье, Мойков! -- сказал я. -- И почему мы не родились йогами? Или в Швейцарии? Лахман горько усмехнулся. --Да хотя бы не евреями в Германии, и то хорошо! --Вы передовой отряд граждан мира, -- невозмутимо возразил Мойков. -- Вот и ведите себя, как настоящие первопроходцы. Вам еще памятники будут ставить. И пошел к стойке выдать кому-то ключ. --Остряк, -- сказал Лахман, глядя ему вслед. -- Ты для него что-нибудь делаешь? --В каком смысле? --Водка, героин, тотализатор, ну и прочее? --Он этим занимается? --Говорят. --Ты за этим и пришел? --Нет. Но прежде я тоже тут ютился. Как и почти всякий новоприбывший. Подарив мне взгляд заговорщика, Лахман уселся рядом. |
