— Неужели у Антония были и другие планы?

— О, да, Феофан Анастасьевич. При дворе государя Антоний Тупин играл роль бедного больного старика, которому ничего не надо от жизни, кроме как доставлять радость его императорскому величеству. Самое интересное, что Андрей Второй ему верил. Не знаю почему, вполне возможно, что Антоний околдовал ему, как он околдовывал служителей монастыря, приносящих ему еду и не раскрывавших никому тайного жилища колдуна.

— Значит, Антоний околдовал и членов похоронного корпуса?

— Нет. Этих он попросту подкупил. Кто работал в корпусе? Не слишком удачливые и умные сыновья среднего сословия. Вроде как и хорошая работа была им не по плечу, но и не подметать же на улицах? Вот и рыли могилы государевым отпрыскам. Подкупить их было делом несложным. Гораздо труднее было уговорить их совершить преступление. Тут даже мне пришлось развести руками. Без сомнения, похищение сразу тринадцати служащих было спланировано Тупиным безупречно. Нужно было узнать подробные маршруты их следования, любимые места каждого человека, где он появлялся чаще всего за день. У меня есть подозрения, что в деле замешано гораздо больше людей, чем это кажется на первый взгляд.

— Ему помогали призраки, — сказал Феофан Анастасьевич.

Хренорылов смерил Бочарина равнодушным взглядом:

— Не говорите глупостей. Я допускаю мысль, что Тупин подсыпал в еду императора и монахов снадобье, подавляющее их волю, тем более что такие лекарства уже давно имеются в европейских странах и называются наркотиками. Но про призраков вы явно что-то напутали.

Феофан Анастасьевич не стал спорить, потому что сообразил, что никто ему попросту не поверит. Да и к чему теперь добиваться правды? Призраки вновь свободны. Тупин мертв. Все вернулось на круги своя.

Только бы дождаться утра.

Они выехали за город к Неве, где она уже не была столь ухожена, не ограждена с двух сторон перильцами и с уложенными вдоль берега бетонными плитами. Здесь был пологий песчаный спуск, неподалеку высилась рощица ив, раскачивающихся от ветра.

Феофан Анастасьевич выскочил из минимиза и принял тело Антония Тупина, которое подтолкнул ему Пескунов.

Нарастающий ветер швырнул в лицо Бочарину колючие капли дождя. Тело Тупина оказалось тяжелым, почти неподъемным, и он уложил его на землю, дожидаясь, пока подойдут Хренорылов и Пескунов. Ефим вылезать не стал.

С помощью извозчика (тоже наш человек, сказал про него Павел Николаевич), они дотащили тело Тупина до края реки и положили на холодный песок лицом вверх. Борода Тупина растрепалась, обнажая худую шею и грудь с рваной темной дыркой чуть выше сердца.

— Надо закрыть глаза, — сказал Пескунов, — он же человек все-таки…

Феофан Анастасьевич подошел ближе и присел на корточки перед стариком.

Нужно ли было что-нибудь сказать? Что-то героическое: избавили мир от великого зла… Но стоит ли?

Не так много плохого успел сделать Тупин. Теперь он лежит мертвый, с остекленевшими глазами, всего лишь жаждущий власти, больной человек…

Бочарин вздохнул и провел рукой по глазам Тупина.

Веки сомкнулись, но затем вдруг разомкнулись вновь.

Глаза старика шевельнулись, и черные зрачки уставились на Бочарина. Феофан Анастасьевич отпрянул, но цепкие, худые руки Тупина уже обвили его за пояс и крепко прижали к себе:

— Нет, не уйдешь, чертяга! — прохрипел Тупин, выплевывая вместе со словами сгустки темной крови. Капля дождя попала ему в глаз, но Тупин даже не моргнул, — все одно туда же!

И, перекувырнувшись в нечеловеческом кульбите, на который не всякий акробат способен, Антоний Тупин покатился со склона к реке, увлекая за собой и Бочарина.