Но не солдаты-клоны, конечно. Когда нужно лазерное пушечное мясо, они лучше всех.

5

День тренировок, к счастью, завершился. Нейт лежал на рифленом полу транспорта, который вез его и пятьдесят его братьев обратно к казармам. Вандор-3 был самой суровой учебной тренировкой, которую ему пришлось вынести. По слухам, норма смертности достигала максимум 2 процентов. Тем не менее, он не обижался на эту статистику. Нейт хорошо понимал древнюю аксиому: тяжело в учении, легко в бою.

Он и другие солдаты были ранены и утомлены. Некоторые всё еще дрожали от последствий выброса адреналина. Несколько человек жевали «палочки от нервов»; один-два сидели, скрестив ноги и закрыв глаза. Некоторые спали, и совсем немногие тихо разговаривали, размышляя о событиях дня.

Со стороны они могли бы показаться абсолютно одинаковыми, но сами клоны видели все отличия: шрамы, загар, разница в языке тела из-за различных тренировок, интонации в разговоре из-за разных мест службы, даже изменения запаха в зависимости от питания. И неважно, что все они начали жизнь в одинаковых искусственных утробах. В их подготовке и опыте было множество мелких отличий, что создавало разницу как в манере держаться, так и в личности.

Нейт смотрел в один из боковых обзорных экранов, на небольшой пригород столицы Вандора-3. Это был маленький индустриальный город с какой-то нефтяной скважиной, окруженный квадратными километрами бесплодной, пустой земли. Здесь построили казармы, временный город — чисто для размещения и обучения пятидесяти тысяч солдат.

Казармы был модульными, разработанными для быстрой сборки или разборки, и он находился там уже неделю, ожидая своей очереди отправиться на учебный бросок.

Солдаты, уже прошедшие бросок, ничего не рассказывали о том, что ждет их впереди. Он, конечно, видел их раны, но сами солдаты, пережившие бой с селенома, предпочитали помалкивать. Любое раннее предупреждение неизбежно приведет к ухудшению опыта. Постороннему такое предупреждение могло бы показаться любезностью, но солдаты знали, что предшествующее знание сокращает суровость и эмоциональное напряжение упражнения, а значит — снижает будущие шансы выжить.

Транспорт высадил их перед огромным серым, заранее приготовленным зданием, где могли разместиться три из пятидесяти тысяч солдат.

Плывущий в тумане усталости, Нейт тащил свой аппарат по коридорам, насмешливо кивая солдатам, уже прошедшим бросок, которые аплодировали, поднимали большие пальцы или салютовали ему, зная, что ему только что пришлось вынести.

Они знали, он — нет. Теперь и он знает.

Вот и всё.

Он поймал турболифт до третьего уровня, отсчитал ряды коек до своей собственной. Нейт бросил свой аппарат на пол рядом с кроватью, стянул одежду и потащился в душ.

Проходя, Нейт мельком увидел в зеркальных поверхностях свое отражение. Он был лишен мужского тщеславия, но считал свое тело машиной, всегда готовой к любым неожиданностям. Он всегда знал, что малейшее несовершенство может негативно сказаться на работе, подвергнув опасности миссию или жизнь брата.

Тело Нейта было совершенной комбинацией мускулов и сухожилий, с идеальным равновесием и гимнастической мощью, которой позавидовал бы первоклассный игрок в чин-брит. Его кожа вся была в недавно приобретенных неизбежных синяках и ссадинах.

А-98 вошел в освежитель, направляясь к окутанным паром душевым, выложенным плиткой. Он встал под душ — и задохнулся: вода словно обожгла его новые ссадины. Выйдя из океана на тот проклятый пляж, они около шести часов с трудом поднимались в гору, чтобы захватить защищенный оглушающим оружием флаг, действуя против трофейных боевых дроидов или симуляторов.