– Матерь Божья! И…

– И я нарушил Шестую.

– Но… каким образом?

– Понимаешь, Деми, первое, чему маори учат будущего своего вождя, это умение защищать себя и убивать противника в рукопашном бою. А описывать эту неаппетитную сцену в подробностях не хочется.

– И кто это был такой? Я хочу сказать – а может, он напал на тебя по ошибке?

– Никаких там не было ошибок, потому-то мне и снятся теперь страшные сны… Дело в том. Что у него был Потрошильный Нож – это такой нож, которым маори вырезают сердце отважного врага. Ведь если съесть сердце, к тебе переходит вся храбрость прежнего его обладателя…

– Бр-р!

– Да, а к тому же в его документах значилось: Кеа Ора, Ганимед. Такой вот маори-террорист.

– Господи помилуй! А эта мафиозная девица, она потом пришла?

– Я не стал дожидаться и выяснять. Прихватил нож, засунул труп в кусты и – ноги в руки. Так что ты теперь понимаешь, какие у меня заморочки, отчего я малость не в себе. Вот подумай – в чем тут дело? Может, я сделал какую-нибудь глупость и показал косоглазой красотке, зачем она мне понадобилась? А ее шефы поручили меня заботам одного из своих киллеров? Но почему именно маори, человек моего народа, да и вообще – какого хрена понадобилась ему на Венуччи? И что будет теперь? Появится ли у тамошней полиции подозрения, а если да – начнут ли они за мной гоняться? И как мафия – она все еще намерена меня прикончить? Oi veh! Shiog'n kop in vant!^[20]

– А этот – как его – Потрошительный Нож, он так у тебя и остался? – прервала Уинтера Деми, поняв, что битье головой о стенку грозит затянуться.

– Ну да, в дорожной сумке.

– Ты не мог бы его показать?

Внимательно и немного боязливо, девушка изучила принесенный Роугом нож. Заточен необычно, щечки лезвия не выпуклые, не плоские, а вогнутые, одним слово – нечто вроде опасной бритвы, только с острым концом. Блестящий и смертельно опасный. Без крестовины. Рукоятка – натуральный орех, сильно потертая, испещренная бурыми пятнами.

– Вот этой штукой я его и убил. Пришлось взять с собой – отпечатки.

– Так значит это правда – то, что ты мне рассказывал.

Деми осторожно положила нож на столик.

– До последнего слова.

– А вот теперь твоя бутылка будет очень к месту.

Пили они не спеша, в долгом, молчаливом раздумий. Затем коньяк немного восстановил самообладание Уинтера.

– Выше нос, лапа, – ухмыльнулся он. – Я выкарабкаюсь из этой заварушки в самом лучшем виде. Вот посмотришь.

– Только говори не «я», а «мы», – серьезно и решительно поправила его Деми. – Я бы хотела тоже тебе помогать.

– Премного благодарен. Такая вот мгновенно вспыхнувшая патологическая лояльность. Ты – просто титаническая душка.

– Иди к черту, Уинтер, – засмеялась Деми. – Ты и в гробу, наверное, не бросишь свои шуточки. С тобой происходят странные, фантастические вещи… Очень хотелось бы знать – почему?

Роуг снова наполнил фужеры.

– Может, я и напрашиваюсь на них, но только не по своей воле. Вот, скажем, ты. Ведь ты – самое фантастическое событие всей моей жизни, а я могу поклясться на чем угодно, что и в мыслях ничего подобного не имел.

– Я обязана сделать признание, – объявила Деми, допив коньяк и поставив рюмку на столик.