«Теперь понятно», – подумал он. Перед выходом на поверхность она вовсе не молилась. Она, как мантру, повторяла про себя имена заклятых врагов. И тогда, в туннеле, когда дьявольский свет чуть не выжег всем мозги, мысль о мести наверняка поддерживала ее. Оттого и в парке девушка не поддалась глюкам. Что ж, ненависть тоже может служить опорой.

Айрон, осунувшийся, измученный, поглядев на мечущуюся в бреду Искру, достал со вздохом коробочку с каким-то порошком, разболтал в воде, велел дать больной. Крот подозрительно сощурился:

– Что это?

– Не бойся, ничего вредного, все натуральное, – невесело усмехнулся Айрон. – Она просто будет спокойней.

– Грибы, что ли? Или дурь?

– Ты за кого меня принимаешь? Нет, это травы. Проверенное средство, сам принимал.

Крот напоил девушку, и та действительно задышала ровней, всхлипывания стали реже. Когда она в очередной раз забылась, он тихонько выбрался из палатки. Как это он не заметил, что уже настала следующая ночь? Станция спала. Крот почувствовал, что голоден, и машинально двинулся к пищеблоку, где оставляли ночного дежурного для подобных случаев – накормить вернувшихся сталкеров. Поглощенный своими мыслями, пробираясь между палатками, он глядел больше под ноги, чтобы не споткнуться.

Взгляд его вдруг натолкнулся на ботинки, очень знакомые и заляпанные грязью и кровью. Казалось, запахло тухлой болотной тиной. Он поднял глаза – перед ним стоял Греков, но в каком виде! Левую руку сталкер завел за спину, словно пытаясь зажать ножевую рану под лопаткой. Одежда его была изодранной, висела грязными клочьями. Один глаз заплыл, зато другой недобро блестел. Слипшиеся волосы, задубевшие от крови и грязи, топорщились, словно щетина. Крот машинально сделал шаг вправо, чтобы его обойти, – но Греков повторил его движение, не спуская с него взгляда. Потом ухмыльнулся, и правая рука потянулась вперед. И вдруг грязные пальцы железной хваткой вцепились в горло остолбеневшего Крота.

Тот попытался вырваться, сделал шаг назад, потерял равновесие и плюхнулся на пол. И немедленно на него тяжелой тушей навалился Греков, воняющий болотом, кровью и тухлятиной. Крот задыхался и все равно чувствовал, что пальцы у напавшего ледяные. Последний воздух, казалось, улетучился из легких, в груди жгло огнем, перед глазами плыли цветные круги, в голове точно колокол гудел. Крот дико вскрикнул и проснулся.

Он сел, обливаясь холодным потом, и огляделся. Рядом всхлипывала во сне Искра. В палатке было душно. «Иногда они возвращаются, – подумал Крот, – теперь никто не запретит Грекову вот так лезть в мои сны. И мне придется с этим жить – это расплата за убийство». Он вновь пережил ужас, охвативший его при мысли, что Греков каким-то чудом уцелел и явился мстить. Да нет, все это глупости, его тело давным-давно остыло под дождем в проклятом парке, а мертвые ходить не могут. Хотя в последнее время у Крота появились на этот счет большие сомнения.

Решив доказать себе, что не испугался, он все же побрел на пищеблок. Там была та же повариха – с бледным, рыхлым лицом.

– Проголодался? – сочувственно спросила она, накладывая ему грибного варева. – А что, рыженькая-то ваша заболела?

– Заболела, – согласился Крот, жадно кидая в себя ложку за ложкой, – он только теперь почувствовал голод и понял, что в последние сутки ел лишь урывками.

– А все потому, что в парк вы ходили, – произнесла повариха. – Давно люди заметили – те, кто там побывал, другими становятся. Говорят, – повариха понизила голос, – что ее там оборотень укусил. Плохо ей теперь будет.