|
Русский исследователь просил своего маньчжурского собрата достать сочинение об одном из императоров Китая. Перелистывая страницы, исписанные рукою Арсеньева, мы долго не можем оторвать глаз от его рисунков. Путешественник впервые предстает перед нами как художник. Рисунок не уместился в дневнике, и хвост чудовища, изображенного Арсеньевым, дорисован на отдельном листке, приклеенном к странице. Что это — дракон? Оказывается, это — «бог моря» небольшого племени орочей, с которыми дружил Арсеньев. Исследователь получил от орочского следопыта по имени Хой-Чуан план реки Такомы и вставил его в свой походный дневник. Страницы арсеньевских тетрадей пестрят орочскими узорами, зарисовками образцов одежды и украшений. Очень красиво выполнены карты, по-видимому сначала набросанные карандашом, а затем обведенные черной тушью и расцвеченные разными красками. Рисунки автора «Дерсу Узала» никогда не издавались.
Здесь же мы познакомились с продолжателем дела В. К. Арсеньева владивостокским ученым Алексеем Ивановичем Куренцовым. Он считает себя учеником Арсеньева. Еще в 1925–1926 годах тот пригласил молодого Куренцова для работы на Дальний Восток. Куренцов в день встречи с нами был счастлив и радовался своей последней живой находке на фауне Аляски. Алексей Иванович был особенно неравнодушен к реликтовой фауне. Реликты — живые остатки более древних времен. За ними много лет охотился Куренцов. Он бродил в лиановых лесах, где кружились бабочки, подобные своим далеким предкам, жившим много веков назад. Ему не раз доводилось извлекать из щелей в еловых стволах тараканов, родословная которых уходила в глубь веков. На советском Дальнем Востоке живут насекомые и животные, обитающие на заоблачном плоскогорье Тибета и в горах Сычуани. Мы слушали увлекательные рассказы о памфиле дикмани — черной, с четырьмя белыми пятнами на крыльях, тибетской бабочке, полюбившей леса нашего Приморья. Жужелица Дьяконова, отливающая металлическим цветом, давняя знакомая Куренцова, водится в горах Сычуани. Названный в честь самого Куренцова кузнечик любит ютиться на высотах Центрального Китая. Из дальневосточных четвероногих с Тибетом связана серна амурская — тоже живой реликт богатой природы нашей земли. Потом мы познакомились с другим участником географического совещания Юрием Михайловичем Фивейским из Владивостока. Он был в морском мундире. Фивейский совмещал ученые занятия с флотской службой. Командуя дизель-электроходом «Приамурье», Юрий Михайлович писал исторический «Путеводитель по дальневосточным морям». Он особенно интересовался памятниками, оставленными русскими людьми на побережье и островах морей Дальнего Востока и Тихого океана. В те дни мы слушали по радио речь Н. С. Хрущева, произнесенную в Сан-Франциско, где он говорил о том, какие русские люди, плавали в калифорнийских водах. Разумеется, мы вспомнили о форте Росс, горделиво возвышавшемся на береговом утесе в восьмидесяти милях от будущего Сан-Франциско. Юрий Михайлович лишь несколько лет тому назад посетил Росс, видел остатки русских построек начала XIX века. Фивейский включил их в список русских памятников на Великом океане. В моем путевом дневнике Фивейский набросал план бухты Провидения, где он обнаружил высокий крест двухсотлетней давности, водруженный неизвестными мореходами, нашими предками. Юрий Михайлович описал все свои находки. Но вот кто знает о том, что в самом Иркутске еще сравнительно недавно высился памятник в честь Тихого океана? Речь идет не о могиле Григория Шелехова, мы ее уже описали. Сто с небольшим лет назад здесь были воздвигнуты Амурские ворота с выразительной надписью: «Дорога к Великому океану». С течением времени они обветшали, и их снесли, но теперь, право, стоит подумать о восстановлении такого замечательного сооружения. Мы мысленно перебрали в памяти цепь памятников русской славы. Амурские ворота в Иркутске, могила Беринга, постройки наших предков на Алеутских островах и Аляске, остатки крепостных бастионов в Северной Калифорнии, следы поселения на коралловой тверди Гавайских островов, неподалеку от современного Гонолулу… Капитану Ю. |
