|
- Ладно, хватит, - сказал Первый начальственным тоном. - Джентльмены, может быть, хватит языки чесать, давайте в порядке очередности. - Еврейский акцент здесь не поможет, - туманно изрек Третий. - Слушай-ка, - сказал Первый, - а много ли смыслит поляк в еврейском акценте? Кстати, я еврей только наполовину, по отцу, и как я ни уважаю... - Где я? - проговорил Второй. - Что со мной стряслось, о господи? С тех пор как я уехал из Стэнхоупа... - Заткнись, макаронник, - цыкнул Четвертый. - Я не Макаронник, меня зовут Луиджи, - мрачно ответил Второй. - Я жить на твоя великой родина с тех пор, как я маленький мальчик приехать из село Сан Минестроне делла Зуппа, нихт вар? - Умойся, - хмуро сказал Третий. - Никакой ты не итальяшка на стреме, а просто-напросто второстепенная фигура, статист, да еще с ограниченной гибкостью; так что давай-ка заткни хлебало, прежде чем я проделаю с тобой одну штуку, нихт вар? - Слушайте, - сказал Первый, - я человек простой, простодушный, и, если вам от этого станет легче, я отрекусь от своих прав на Марвинство. - Память, память, - пробормотал Второй. - Что со мной приключилось? Кто эти видения, эти болтливые тени? - Ну, знаешь! - возмутился Келли. - Это дурной тон, старина! - Это есть чертовски нечестно, - пробормотал Луиджи. - Призыв не есть созыв, - изрек Третий. - Но я действительно не помню, - упорствовал Второй. - Я тоже не больно-то хорошо помню, - сказал Первый. - Но разве я поднимаю из-за этого шум? Я даже не притязаю на звание человека. Если я наизусть цитирую Левитика, это еще ничего не доказывает. - Святая правда! - взревел Луиджи. - И опровержение тоже ни шиша не доказывает. - А я-то думал, ты итальянец, - упрекнул его Келли. - Я и есть итальянец, но вырос в Австралии. История довольно странная... - Не страннее моей, - сказал Келли. - Вот вы кличьте меня Черным Ирландцем. Но мало кто знает, что детство и отрочество я провел в меблирашках Ханжоу и вступил добровольцем в канадскую армию, чтобы скрыться от расправы французов за помощь де-голлевцам в Мавритании. Потому-то и... - Пфуй, алор! - вскричал Четвертый. - Не могу молчать! Одно дело - подвергать сомнению мою личность, другое - чернить мое отечество! - Твое негодование ничего не доказывает! - вскричал Третий. - Впрочем, мне все равно, я больше не желаю быть Марви-ном. - Пассивное сопротивление есть форма нападения, - откликнулся Четвертый. - Недопустимое доказательство есть все же доказательство, - парировал Третий. - Не пойму, о чем это вы толкуете, - объявил Второй. - Недалеко ты уйдешь со своим невежеством, - окрысился Четвертый. - Я категорически отказываюсь быть Марвином. - Никто не может отказаться от того, чего не имеет, - ехидно вставил Келли. - Я могу отказаться, от чего захочу, черт возьми! - пылко воскликнул Четвертый. - Мало того, что я отказываюсь от Марвинства; я еще отрекаюсь от испанского престола, поступаюсь диктатурой во Внутренней Галактике и жертвую вечным блаженством в Бахае. - Отвел душу, детка? Упрощение мило моей сложной натуре, - сказал Третий. |
