Ослепительная, подумал Билл — это слово относилось не только к ее улыбке, но и к нарядному платью, которое она надела, черному и облегающему тело, покрытому блестками. Ее волосы были уложены в высокую, подобно короне, прическу, и если в ушах были не бриллианты, то прекрасная их имитация. Роскошь была частью ее плана; она должна произвести впечатление и запугать аудиторию. Но Билл подозревал, что была еще одна причина, вызвавшая румянец на ее щеках и улыбку, которая отчасти напоминала ему улыбку Пола.

Он вздохнул, даже не поняв, что сделал это.

— Попытка принесет много вреда. Если бы ты сказала мне вчера…

— Ты бы постарался остановить меня. Вот почему я не сказала тебе. Будь спортсменом, Билл. Единственный, кто рискует своей шеей, твоя приятельница.

У него не было времени, чтобы возразить. Прибыл первый из гостей Жаклин. Это был адвокат, Рон Крэйг. Выражение его лица при виде Пола Спенсера и Билла вызвало трудности у помощника шерифа, пытавшегося скрыть от окружающих свое веселье. Интрижки Крэйга не были секретом для всего города, и, очевидно, они не были тайной для Жаклин, которая безжалостно этим воспользовалась. Взяв Крэйга под руку, она проводила его к креслу. Билл должен был признать, что это было тонко проделано. Крэйг не мог уйти. Его уход дал бы окружающим понять, что у него на уме было еще кое-что, когда он принимал приглашение Жаклин.

Не успел он занять свое место, как прибыл Сен-Джон со своей младшей сестрой. Никто из них не выказывал своим видом удовольствия от присутствия здесь; если бы взгляды могли убивать, Жаклин упала бы замертво на месте от взгляда, который на нее бросила девушка. Решительно не замечая их, она указала им, где им сесть, спросила, что они хотят выпить, и передала блюдо с закусками.

Следующим прибывшим был господин, чье одутловатое, бледное лицо показалось смутно знакомым; так продолжалось до тех пор, пока Жаклин не представила его, и Билл тут же вспомнил нового гостя. Тот сильно изменился за семь лет.

Он вспомнил и толстую светловолосую писательницу. Она приезжала в Пайн-Гроув прошлой весной. Та на некоторое время замерла в дверном проеме, увидев собравшихся, но Жаклин твердо взяла ее за руку, провела к дивану и вставила в руку бокал.

Официант продолжал разносить напитки. Сен-Джон и толстая блондинка опустошили блюдо с закуской, запасы которой проворно принесли снова. Вошли Том и Молли Кайл и заняли кресла, на которые указала Жаклин. Молли выглядела… как-то не так. Ее лицо опухло, и она накрасила губы, но это было не все. Жаклин засуетилась вокруг нее, пристраивая подушки, предлагая особый напиток, который настоятельно рекомендовала. Молли не говорила с Томом, так же, как и он с ней. Он не говорил ни с кем, просто сидел, уставившись в пол.

Последней прибыла Лори Смит. Жаклин, жужжащая вокруг группы людей, как оса, метнулась поприветствовать ее и усадить. Лори начала извиняться; она надеялась, что не испортила вечеринку, Эрл пришел домой поздно, а Бенни облился мясным соусом и размазал его по всей кухне. Жаклин представила Лори тем, кто ее не знал, с таким уважением, как если бы она была очень важной персоной. Насмешливость вернулась к ней, когда она добавила:

— Думаю, мне не надо представлять тебя твоей семье, Лори. Или их — тебе.

Если этот комментарий был задуман для того, чтобы разрядить обстановку, то он провалился. Сен-Джон промямлил что-то с полным ртом; Лори выглядела смущенной, а Шерри волком посмотрела на Жаклин. Волны подозрения и враждебности были почти неосязаемы; Том тщательно избегал глядеть на Шерри, а Крэйг, казалось, вызывал самые мрачные подозрения у Пола Спенсера.