Те же самые горы, которые были одеты в нежную зелень во время ее предыдущего визита, теперь красовались в богатых нарядах осени. Настроение Жаклин могло соперничать с их роскошью и великолепием. Она возвращалась в Пайн-Гроув на неопределенное время, возвращалась о триумфом, как официальный победитель, как писатель номер один. Контракт был подписан, сообщение об этом распространили средства массовой информации, ее разочарованные соперники разделились на хороших бойцов или проклятых бедных неудачников в соответствии с темпераментом каждого, а бумаги Катлин Дарси, включая весьма интригующие, теперь были доступны для нее. Жаклин сдала свои апартаменты и отвезла обстановку на хранение на склад. Вдохновение переполняло ее, и она была готова приступить к работе. Следующим ее шагом в творческом процессе было написание длинного и более детального, глава за главой, наброска, который будет передан на рассмотрение наследникам для их одобрения. Жаклин не предвидела трудностей на этом этапе. Вскоре после того как она встретила Сен-Джона, произнеся его имя «Синджин», она решила, что ничего не знает о работе Катлин, но это ее мало волновало. Бутон Стокс, единственный член неофициального комитета, обладающий опытом и способный вынести обоснованное суждение, уже с энтузиазмом встал на ее сторону. Если набросок вызовет даже незначительные чувства, то он примет его, Сен-Джон подпишет план развития сюжета, а Бутон объявит об аукционе. Издатели начнут толпиться и набавлять цену за книгу, и раньше или позже — возможно, позже — станут капать деньги.

Так почему на душе было неспокойно? Жаклин знала причины. Среди прочих дел, которыми она была занята в последние десять дней, было одно весьма важное — чтение наброска продолжения, сделанного Катлин.

В то утро она пришла в офис Стокса с взвинченными ожиданием нервами. Сен-Джон отказался присутствовать во время подписания контракта. Он уже подписал за себя. Когда Стокс потянулся за бутылкой шампанского, Жаклин скрепила документ своей размашистой росписью. Дело было сделано. Стокс хлопнул пробкой. Сара пригнулась.

Она и Жаклин избегали встречаться взглядами. По неким причинам, которые Жаклин не могла понять, Сара, казалось, с трудом поддерживает свой маскарад, когда Жаклин рядом. Всякий раз, когда их глаза встречались, лицо Сары странно подергивалось, а с ее губ срывались — Жаклин решила, что это не мог быть смех, такое просто невозможно — странные приглушенные звуки. Непонимающая, но смирившаяся с этим Жаклин проинструктировала свою тайную союзницу, чтобы та не задерживалась, когда Стокс будет в комнате.

Следуя инструкциям, Сара, извинившись, вышла сразу после того, как осушила свой бокал шампанского. Бутон подождал, пока она закроет за собой дверь, потом отпер ящик стола и в атмосфере торжественности, вызывающей благоговейный трепет, передал набросок Катлин.

При виде нескольких листов сердце Жаклин учащенно забилось. Там не должно быть более… Она выхватила их из руки Бутона и быстро пробежала взглядом по страницам. Шесть, шесть несчастных страничек. Она была не в состоянии воспринять то, что Катлин там написала, за исключением того, что начало ее книги достаточно близко к началу ее собственного наброска. Ара, конечно, не умерла. Она последовала за Иллюзией… «Проклятая глупая баба, — рассеянно подумала Жаклин. — Пораскинув умом, уже передав набросок на рассмотрение, я сама хотела заставить ее сделать это. Потребуется некоторая изобретательность, чтобы объяснить, почему столь умная и здравомыслящая женщина могла увлечься…» Но краткость наброска — вот что больше всего вгоняло Жаклин в депрессию. События, которые Катлин описала, не растягивались более чем на три главы. Поэтому Жаклин придется писать самой.

Она утешала себя тем, что была готова к этому еще до того, как узнала о существовании наброска Катлин.