— Что является неэтичным? — Улыбка Сары была, несомненно, циничной. — Я считаю, что вы имеете право знать, пытается ли он выкинуть с вами одну из его грязных штучек.

Длинные ресницы Жаклин затрепетали, прикрывая глаза, и О’Брайен почувствовал, что его мышцы напряглись. Это было не все, что хотелось узнать Жаклин. Будь он проклят, если позволит ей впутать эту девочку в одну из ее хитрых… Девочку. Сколько ей лет? Возможно, она старше, чем выглядит. Где-то между двадцатью шестью и тридцатью… возможно, тридцатью тремя…

Сара продолжала говорить:

— … Потому что мне необходим был опыт. Трудно начинать работать сразу в качестве независимого агента, и как бы я ни относилась к методам Стокса, нельзя не отдать должное его профессиональным качествам. Я надеялась открыть собственное агентство.

Жаклин улыбнулась ангельской улыбкой.

— Мы увидим, как пойдут дела, Сара. Это может быть взаимовыгодным соглашением для нас обеих.

Подкуп и коррупция, кисло подумал О’Брайен, когда две женщины обменялись взглядами, заставившими его почувствовать непреодолимое желание оставить их. После первого, полного ненависти взгляда Сара даже не посмотрела на него. Хорошо, ей придется посмотреть на него еще раз, независимо от того, нравится ей это или нет. Не имеет значения, сколько ей лет, она просто ребенок, заблудившийся в лесу, по сравнению с хитрой на выдумки Жаклин Кирби. Он не мог позволить…

— Я должна идти, — сказала Сара. — Полагаю, вы пригласили меня не ради разговора о рекламе?

— Нет, это был просто предлог, — ответила Жаклин. — Не надо спешить.

— У меня есть работа, которую необходимо сделать. — Сара поднялась. — А мое платье…

— Промокло насквозь, оставьте себе мое. Оно не в моем стиле, я никогда не носила его.

— Но я не могу…

— Ваш плащ закроет его. Большую часть.

Сара выглядела онемевшей. К уникальному подходу Жаклин к жизни нужно было привыкнуть; она могла, наряженная в шелковое платье нефритового цвета с перьями марабу, не задумываясь, остановить такси, и ей никогда не приходило на ум, что такого рода спектакль может докучать окружающим.

О’Брайен увидел в этом свой шанс.

— Я довезу вас до дома, мисс Сондерс. Моя машина стоит у порога.

— Незаконно, — добавила Жаклин. — Вот преимущество, которое дает звание офицера полиции.

— Значит, этим вы и занимаетесь? — Сара обратила на него все свое внимание.

— Гм…

— Это очень опасная работа.

— О да…

— Но я не хочу, чтобы вы покидали этот дом из-за меня. Я прервала ваш… ваш вечер.

Жаклин и О’Брайен совместно преодолели ее колебания. О’Брайен завернул ее в плащ и она тактично сказала:

— Я подожду вас внизу.

Жаклин продолжала сидеть, скорчившись на полу, она уставилась на него из-под очков.

— Будь осторожен, Патрик. Здесь такие гадкие улицы.

Мягкость ее голоса всколыхнула не такие уж далекие воспоминания. Было невозможно долго на нее злиться…

— Ты тоже будь осторожна. Я ни на мгновение не верю, что есть хоть малейшее основание для твоей сумасшедшей теории, — если бы я верил в это, то нашел бы предлог устранить тебя от дела. Но плохие улицы — это не все, что есть в Манхэттене, Жаклин.

ГЛАВА 7

«Мерзкие улицы — это главные улицы, а главные улицы — это гадкие улицы, а…» Музыка, вырывающаяся из автомобильного радио, заглушалась треском разрядов статического электричества.