Тем временем Роб и Генри уселись на каменной скамье возле причала. Правой рукой она держала его руку, а левую спрятала в карман. Взглянув украдкой на красавца маркиза и увидев, что он наблюдает за ней, Роберта покраснела и улыбнулась.

– Я избавила тебя от длинных дядиных нотаций, – сказала она. – Но зачем ты все время отпускаешь в присутствии его дочерей свои вульгарные шуточки? Они слишком малы, чтобы понимать их.

– Да просто так, – беспечно отозвался Генри. – Последние несколько лет Ричард просто помешан на благовоспитанности своих дочерей, и мне нравится дразнить его таким образом.

– Это жестоко с твоей стороны.

Генри фыркнул:

– До того как он женился на моей сестре, это был самый отчаянный распутник и повеса при дворе Тюдоров.

– Дядя Ричард?.. Невозможно поверить. Он кажется таким добропорядочным.

– Моя сестра остепенила его.

– И как же ей это удалось?

– Целуя его в любое время, когда он этого пожелает, – с невинным видом сказал Генри. – Старайся подражать ей во всем. А то ты глубоко ранишь мою душу, когда отворачиваешь свои губы от моих.

– Разочарования неизбежны в жизни, милорд, – сказала Роберта, искоса посмотрев на него. – Вы это переживете.

– А ты не будешь чувствовать себя виноватой, если я умру прямо у тебя на глазах? – спросил он с лукавой улыбкой.

– Ты неисправим, – засмеялась девушка. – Но я все равно не стану целовать тебя, пока не расторгнута моя прежняя помолвка. Не забывайте поговорку, милорд: тише едешь, дальше будешь.

Генри обнял ее за плечи и прижал к себе так, что она почувствовала сквозь юбки его твердое мускулистое бедро.

– Дорогая, – прошептал он обольстительно-хриплым голосом, – этими бездонными зелеными глазами ты напоминаешь мне грозу во время пикника.

Роберта иронически хмыкнула:

– А ты походишь на нетерпеливого избалованного мальчика.

Генри удивленно поднял брови:

– Почему это?

– Ты так ведешь себя!

– Ну, ладно, извини, дорогая. Давай поцелуемся и помиримся.

– Ты прощен и можешь поцеловать мне руку, – величественным жестом протянула она свою руку ему. Генри наклонился и церемонно ее поцеловал.

– Дядя Генри!

Обернувшись одновременно, они увидели, как через лужайку по направлению к ним торопливо идет Блайт.

– Дядя Генри! – крикнула она. – Папа хочет видеть вас немедленно.

Генри помахал племяннице и повернулся к Роб:

– Увы, дорогая, боюсь, что ты лишь отсрочила дядину нотацию. Проводишь меня к дому?

Роб взглянула в сторону Темзы и покачала головой. Большая барка в отдалении как раз огибала излучину реки.

– Изабель уже почти здесь.

– Я скоро вернусь, – сказал Генри, вставая со скамьи. – Вот увидишь, я попытаюсь похитить один из твоих поцелуев на празднике сегодня ночью.

– Посмотрим, – с игривой улыбкой парировала она.

Пока, взяв за руку Блайт, Генри шел обратно к усадьбе, Роб неотрывно смотрела ему вслед. С вьющимися, черными как смоль волосами и синими, как небо, глазами, маркиз Ладлоу мог вскружить голову кому угодно. Она вздохнула. Она любила его, но почему он не может понять, что, пока не будут завершены все формальности по аннулированию первого брака, ей нельзя позволять себе никаких вольностей.

– Потому что не знает, что я уже замужем, – ответила она сама себе. Чувство вины заставило сжаться ее сердце.