– А как же Мячиков? – перебил я его. – До сих пор у нас не было друг от друга секретов. Может быть, стоит посвятить его в наши дела, а, Семен Кондратьевич? Он принял такое деятельное участие в расследовании убийства, развил столь бурную деятельность, что, думаю, принесет пользу и сейчас.

– Мячиков… – задумался Щеглов, весь утонув в облаке табачного дыма. – Зря, конечно, ты рассказал ему обо мне, теперь он и сам без труда поймет, кто я на самом деле. Впрочем, твоей вины здесь нет… Это он сообщил тебе об аресте Хомякова?

– Да, он, – удивился я. – А какое это имеет…

– Пока никакого. Просто хочу составить себе портрет человека, которого намерен завербовать, – так, кажется, это звучит в лексиконе шпионских детективов? Еще один вопрос: он показывал тебе свой пистолет? – Я ответил, что да, показывал; Щеглов, похоже, ответом остался доволен. – Что ж, Максим, я был бы рад обрести еще одного верного помощника в этом сложном и опасном деле. Так ему и передай. При случае сведи меня с ним, будь так добр, и лучше, если этот случай представится как можно быстрее.

– Обязательно! – обрадовался я. – Обязательно сведу! А хотите, прямо сейчас? Я как раз собирался заглянуть к Григорию Адамовичу вечерком, он наверняка ждет меня.

– Отлично, Максим, – согласился Щеглов, – я жду его здесь. Кстати, ты не очень будешь возражать, если я поселюсь в твоем номере?

– Да я сочту это за великое счастье, Семен Кондратьевич! – воскликнул я, ничуть не кривя душой.

– Я так и думал, – лукаво сощурился он, – когда объявил директору о своем желании поселиться именно в этом номере.

– Позвольте, Семен Кондратьевич, – в недоумении спросил я, – а откуда вы узнали, в каком я номере?

– Вот‑вот, – улыбнулся он, – именно такими незатейливыми фокусами и покупают доверчивых читателей коварные авторы детективных романов. А все проще простого: будучи в кабинете директора, я бросил всего лишь один‑единственный взгляд на книгу регистрации отдыхающих, которая в тот момент лежала на его столе и была открыта на нужной мне странице. Теперь ясно?

– Ясно.

6.

Мячикова я застал в той же позе, в какой оставил его перед ужином. Он был бледен и выглядел неважно. Желая как‑то расшевелить и приободрить его, я сразу же выложил ему все, что со мной приключилось в последние два‑три часа, а напоследок объявил о предложении великого сыщика Щеглова сотрудничать с ним. Мой рассказ подействовал на него ошеломляюще. Мячиков побледнел еще больше и до крайней степени разволновался. Он судорожно тер лоб и растерянно бормотал:

– Такая ответственность, такая ответственность… Не знаю, справлюсь ли… А что он сказал по поводу моего пистолета? Не грозился привлечь?.. Ну слава Богу…

Наконец он собрался с духом и сказал:

– Я чрезвычайно польщен возможностью сотрудничать с таким человеком, как капитан Щеглов, и бесконечно благодарен вам, Максим Леонидович, за вашу рекомендацию. Пойдемте к нему, я готов предстать пред его грозные очи.

Туман дымовой завесы надежно скрывал Щеглова от наших взглядов, и мы не сразу обнаружили его на фоне темного ночного окна.

Я представил их друг другу, после чего покинул номер, решив дать им возможность побеседовать наедине. К тому же от табачного дыма у меня снова разболелась голова, и мне необходима была основательная порция свежего воздуха, чтобы не дать ей расколоться пополам.