Вот и все!

Страх новой обстановки, страх новых людей и жутких уколов — вот что провоцировало сбои сердца даже тогда, когда был назначен препарат.

Нужно отправить парня лечится домой! И лекарство подействует!

Иван Палыч влетел в палату подобно вихрю. Снег с сапог посыпался на пол, оставляя лужицы на дощатом полу. Где-то в углу тихо заворчала Аглая.

Василий лежал бледный, грудь тяжело вздымалась. Рядом, на табурете, сидел кузнец Никодим, хмурый, как туча, борода топорщилась.

Иван Палыч огляделся. Вон на подносе шприцы лежат с иголками, вон на стене плакат висит с жутким больным, демонстрирующим стадии болезни сифилиса, вон тряпки окровавленные сохнут — да тут взрослому впору испугаться, не то, что мальчику!

Увидев доктора, кузнец встал, сжал кулачищи. Тихо спросил:

— Что, Иван Палыч, не помогает лекарство? Аглая говорила, опять хуже стало.

Артём улыбнулся, снял шапку, отряхнул снег.

— Никодим, не хмурься! Радостная весть: Василий едет домой!

Кузнец замер, брови поползли вверх.

— Домой? — переспросил он, недоверчиво. — А как же… сердце-то? Отказываешься лечить? Домой отправляешь помирать?

— Да что ты такое говоришь⁈ На лечение домой отправляю!

Василий приподнялся на локтях, глаза загорелись.

— Правда, доктор? Домой, к батяне?

— Правда, — кивнул Артём, подходя к койке. — В больнице тебе не по себе, парень. Тревожишься, хоть и молчишь, терпишь. А все болезни, как известно, от нервов. Это адреналин сердце твое гонит, аритмию создает. Дома, с отцом, тебе лучше будет, уверен. Родные стены, говорят, лечат. Книжек возьмете в библиотеке — и читайте. Но только хорошие книжки, чтобы не тревожно было.

— «Остров сокровищ»! Мы с Андреем начали читать, очень мне понравилось!

— Ну, можно и его, если не сильно за героев переживать будешь. Но лекарства, Василий, продолжу тебе давать. Ту травку горькую помнишь? Полный курс нужно пройти, я сам буду к тебе домой ходить, отмерять нужную дозу. Ну и следить буду, сердце твое слушать, как оно на поправку пойдет.

Никодим шагнул вперёд, лицо просветлело.

— Иван Палыч… — голос дрогнул, — так значит все же…

— Успокойся, Никодим Ерофеич, все будет нормально, никто от лечения твоего сына не отказывается. Просто понял я в чем причина аномалии такой, которая происходила даже после приема лекарств. Домой парню нужно, привык он там быть. Там все будет нормально.

— Спаситель ты наш!

Кузнец схватил доктора в медвежьи объятия, борода уколола щёку. Артём охнул, но засмеялся. Кузнец отстранился, глаза блестели от слёз.

— Сынок мой… жив будет!

Василий улыбнулся, слабо, но искренне.

— Спасибо, доктор…

Аглая, стоя в дверях, перекрестилась.

— Слава Богу! — шепнула она. — Вот ведь голова, доктор наш! Всегда знала, что он любую болезнь победит.

Артём вытер взмокший лоб — Аглая хорошо натопила комнату.

— Готовьте сани, Никодим Ерофеич. Вези Василия домой. Аглая, морфий на ночь поставь ему, чтоб спал спокойно… — Артем глянул на девушку и смутился. — Извини, Аглая, теперь не я главный в больнице, привык приказы раздавать…

— Ну что вы, Иван Павлович! Вы, вы главный! — замахала руками та. — И плевать я хотела на всякие там бумажки и приказы. Будет сделано — схожу, поставлю. Мне как раз к Никодиму нужно — скребок сломался, починить надобно.

— Починю, Аглаюшка! — просиял кузнец. — Или лучше новый смастерю. Я тебе тысячу скребков сделаю, из стали, из хорошей!

Он схватил Аглаю, осторожно приподнял и принялся кружить в танце, а Василий, видя такое, звонко рассмеялся.