Увидев перед собой лицо Святозара, Ингвар решил не ругаться, а выяснить, для чего волхв прервал столь чудный сон. И с удивлением обнаружил, что на улице темно, а на весь опустилась теплая летняя ночь.

— Княже, прости, что разбудил, — сказал Святозар. — Но сейчас уже полночь и я подумал, что в горнице тебе удобней будет.

— Спасибо, волхв. Люди собрались?

— Да, княже, на рассвете отправимся, всего в обозе двести одиннадцать телег, десять из которых твои. А еще я нашел бесценные записи с тайнами древними, выполненные на глиняных дощечках. Рюрик таблички с Буяна вывез, а волхв местный настоял, чтобы Свенельд забрал их с собой, когда поле бранное на Ладоге покидал.

— Да, бесценный груз повезем завтра, — отозвался Ингвар. — Вели упаковать их получше, чтоб дорогой не побились.

— Уже, княже, уже. Они для меня сейчас дороже, чем казна Рюрика и восемь телег с мехами, что Свенельд для тебя отобрал.

— Восемь телег?! — изумился Ингвар.

— Да, княже. Еще четыре он отдал двум своим купцам, чтоб деньгу за них выручили, на дома новые и прокорм на первое время. Казна же Рюрика, что тебе досталась, насчитывает две тысячи монет золотом и вдвое больше серебром.

— Да, это богатство будет кстати, — заметил Ингвар, направляясь к своей горнице. — Не думал я, что, приехав сюда, решу многие проблемы. А так и воинов для дружины нашел и казну княжескую преумножил. Ладно, Святозар, уже поздно. Прикажи кому-нибудь разбудить меня на рассвете. — Волхв кивнул и направился в сторону девичьей горницы. — Ты только не очень шуми, — попросил Ингвар, — а то сюда все боги слетятся, на своего жреца посмотреть.

Волхв улыбнулся:

— Они останутся довольны, — и он скрылся за поворотом коридора.

Устроившись на лавке, Ингвар попытался уснуть, но как назло сон не шел. Ингвар решил выйти и пройтись недалеко. Так, по веси прогуляться. Выйдя из терема Свенельда, он знаком приказал своим дружинникам оставаться на месте. И пошел вдоль улицы ведущей к выезду из села. Неясное чувство беспокойства разгоралось в нем, и он заспешил к воротам. Когда до них оставалось метров пятьдесят, через стену перемахнула неясная тень, вот она тянет запорный брус, и ворота распахиваются во всю ширь. Ингвар потащил из ножен отцовский клинок, луна блеснула на лезвии и застыла. Меч даже в тени продолжал сиять ровным холодным светом. Уж больно расслабились варяги в последний день пребывания в лесу. Стражи нет, только ворота заперты. Вот и воспользовались этим неизвестные враги. На миг полная луна осветила ворота, в которые тихо крались огромные волки. «Тревога!», — заорал Ингвар и бросился в бой. Тишина разом рухнула. Жуткий вой обнаруженных зверей разнесся по всей веси. Два меча князя мелькали с поражающей быстротой, но клинок Людоты не мог ничего поделать с огромными волками. Он только рассекал шкуры, которые тут же затягивались. Зато меч Рюрика крушил зверье направо и налево. Звери, как можно быстрее, мечтали миновать страшного воина в воротах, который мешал им добраться до сонных варягов. Но Ингвар стоял и отбивался, с ног до головы залитый кровью, а перед ним валялись мертвые волки. «Почему меч Людоты не может их убить?», — металась в голове князя странная мысль. Догадка пришла сама собой: людская фигура, открывающая ворота, полная луна. «Да это же оборотни!». Ингвар начал уставать, руки вращали меч все медленней, в них появилась тяжесть. Но делать нечего, надо сражаться за людей, что сзади тебя, за себя, за Ярославу, за Новгород.

— За Новгород! — заорал он и увеличил скорость вращения мечей.

За спиной уже бежали на помощь князю люди Свенельда. Натягивались боевые луки, свистели стрелы.