Толпа гудела. Воины из десятка Данилы, что стояли на крыльце вместе с князем, обнажили мечи. Но толпа быстро успокоилась, вперед вышел Радимир.

— Княже, мы согласны на твои условия. Они справедливы. Мы были обмануты, а теперь видим, что ты честен. Я клянусь служить тебе верой и правдой и помогать тебе во всем. Вместе со мной тебе присягают восемь сел. — И он опустился на колени. — Именем Перуна — закончил он свою клятву.

Рядом вышел второй старейшина и тоже опустился на колени. В этот переломный момент опустились на колени все присутствующие. Отовсюду слышались слова покорности Новгороду и обещания выполнять все приказы князя.

— Хорошо, — произнес Ингвар. — Я принимаю вашу клятву. Послезавтра сюда прибудет человек по имени Агапий. Он староста пограничной деревни. Вы отдадите ему серебро за раненых и погибших новгородцев. Также он будет руководить строительством псковской крепости. Вы предоставите ему все необходимое. Человек он справедливый, а обижать я никого не позволю. Любой, будь он ильменским словеном или Чудиным, теперь равен в правах. За все преступления я буду судить лично. — Все поклонились. — С Агапием пришлю пятьдесят воинов, которые от моего имени будут следить за порядком. Также на них ляжет обучение псковской дружины. — Все еще раз поклонились. — А теперь мне пора в дорогу. Но, выполнив другие свои дела, вернусь сюда, дабы лично убедится в том, что на эти земли пришел мир и прядок. И горе будет тем, кто его нарушит.

С этими словами Ингвар сбежал с крыльца и прыгнул в седло Черена. Его охрана последовала за ним. Через тридцать минут воины Ингвара спешили к бывшему пограничному селу. Рядом с князем скакал Данила.

— А ведь я не верил, князь, — неожиданно произнес он, — что удастся решить это дело миром. Когда ты про деревни сожженные начал говорить, я грешным делом подумал, что нас на части сейчас разорвут.

— Не разорвали бы, — улыбнулся Ингвар. — Старейшинам нужен был очень сильный довод, чтобы объяснить простому люду причины замирения. И я им его дал, ведь еще в начале собрания заметил, что почти все старосты на стороне Радимира. А этот старик быстро сообразил, что лучше платить дань и строить город, чем висеть на воротах вниз головой.

Данила кивнул и чуть приотстал, оставляя князя наедине с его мыслями. К вечеру они добрались до села Агапия. Тот уже знал новости, и Ингвару не пришлось долго рассказывать. На попечении старосты Ратибор оставил семьдесят тяжелораненых воинов. Лекарь, который остался с ними, утверждал, что все из них встанут на ноги, а шестьдесят смогут вернуться в дружину. Ингвар оставил Агапию пять десятков пехоты под командой Позвизда и забрал из веси всех коней. Теперь его летучий отряд насчитывал пять сотен всадников. Не мешкая, Ингвар на предельной скорости спешил к Новгороду.

Глава седьмая Нежданные гости

Картина, которую он увидел у новгородских стен, заставила его резко затормозить. Ворота Новгорода были широко распахнуты. На пристани стояло не двадцать драккаров, как сказал ему Радимир, а пятьдесят судов. Многим не хватило места, и они пристали около берега. Но на мачтах каждого корабля висел белый щит, что у урман и варягов означало мирные намеренья. Из города вытекали потоки людей, рядом с прибывшими урманами новгородцы устроили еще один торг. Прямо под новгородской стеной стояли десятки шатров, над одним из них гордо развивался стяг с трезубцем. Ингвару был знаком этот герб — это знамя его отца. Если сокол был знаком конунга, то трезубец был символом племени варягов.