|
– Ладно, не важно. А что значит "белая"? Возмущение в огромных зеленых глазах сменилось удивлением. – Ты не знаешь?! Но ведь это же всем… Из какой дыры тебя привезли? Грон хмыкнул и ткнул рукой в сторону белой полосы прибоя. – До того, как меня загребли за хулу богов и оскорбление храма, я жил в груде Одноглазого. Девчонка непонимающе уставилась на него. Грон усмехнулся и деланно удивленно посмотрел на нее: – Ты не знаешь?! Это же всем известно. Зеленоглазая заулыбалась. – Я понимаю, прости. "Белые" стоят очень дорого. Они обучаются всему, но первый мужчина получает ее еще девственницей. – Ну и чем ты отличаешься от рабыни? – Дурак. – Зеленоглазая вскипела. – Это всего один раз, а потом я стану свободной гетерой и буду сама устанавливать себе цену. Мужчины будут добиваться моей благосклонности, дарить мне драгоценности, умолять меня о встрече. А ты будешь махать своим топором. Колун, и валяться по ночам в своем дерьме. Грон жестко посмотрел на нее. – Во-первых, не один раз, а первый, а это не одно и то же, хотя ты этого еще не понимаешь, а во-вторых, от меня ты будешь отличаться только тем, что сама будешь торговаться с покупателем. А за меня это сделает работорговец. – Ты… Ты… Я… О боги… – И тут она разревелась. Грон смотрел, как слезы катятся по щекам, как вздрагивают худые плечики, и тут на него накатила волна нежности. Он забыл, что сидящая перед ним девчонка едва на год-другой моложе его нынешнего тела. Он мысленно выругался: "Моралист чертов, толку от твоей морали, ей-то все равно некуда деваться", – неловко наклонился над ней и, обняв, прижал к себе. Она начала сердито вырываться, потом вдруг обмякла и заревела в голос у него на груди. – Ладно, ладно, знаешь, у моего народа есть пословица: человек предполагает, а Бог, э-э-э, боги располагают. Никому не дано знать, кем он станет, вот я, например, думаю, что буду великим воином. От такого предположения девчонка удивленно вскинулась: – Но ты же раб?! Грон улыбнулся и погладил ее по голове – шелковистые волосы приятно ласкали пальцы. – Сегодня раб, а завтра… Кто знает? Девчонка отвернулась, что-то сосредоточенно обдумывая, потом, закусив губу, бросила на него испытующий взгляд. – Ты хочешь бежать? Грон расхохотался: – Не так быстро, мне еще надо кое-что здесь сделать, но, в общем, махать топором, пока ты будешь собирать поленницы мужиков у своих ног, я действительно не собираюсь. Девчонка сквозь слезы рассмеялась. – Ну вот и ладушки, – удовлетворенно кивнул Грон, – а то развела сырость, чуть не утопила. Зеленоглазая опять захохотала, слезы окончательно высохли. Отсмеявшись, она посерьезнела и, уперев в него взгляд своих зеленых глаз, твердо сказала: – Я хочу бежать с тобой. Грон опешил. – Ты… чего? Девчонка упрямо вскинула голову. Потом решила, что упрямством ничего не добьешься, и шаловливо улыбнулась, Грон тут же почувствовал некоторое напряжение в паху. – Когда ты убежишь, я пойду с тобой. "Этого еще не хватало", – обескураженно подумал Грон и мысленно дал себе пинка: так открыться перед сопливой девчонкой, к тому же со скверным характером и ветром в голове… Тут пахло собачьими ямами. А та, сохраняя на губах кошачью улыбку, промурлыкала: – Не бойся, я тебя не выдам. |
