В землянку и в самом деле спустился Юрка с котелком в руке.

Весело выпалил с порога:

— Михалыч! Командир приказал ужин вам принести.

В следующую секунду Юрка встретился взглядом с Кудрявцевым, вздрогнул от неожиданности, отшатнулся назад и выронил котелок.

— Васька! — ухнул Хромов. — Вот ведь черт косорукий!

— Ой!

— Какой там ой? Когда караул! Э-э, я не понял, а вы чего так уставились друг на дружку? Словно бык и телочка после долгой разлуки?

— Да вот смотрю, какие бравые ординарцы в твоем подразделении служат, — сглотнув подступивший к горлу ком, сипло нашелся Кудрявцев.

— Ординарцы бравые, да руки дырявые. От спасибо тебе, крестничек, за ужин. Накормил от души.

— Дядь Миша, я же не нарочно. Ручка у котелка горячая была.

— Что, нагрелась, пока сюда топал? — огрызнулся Хромов. — В общем, так, слушай мою команду: беги обратно до Анфисы, говори ей что хошь, уламывай, обольщай, но жратвой нас будь любезен обеспечить. Я знаю, у Анфиски в загашнике кусок сала трофейного припрятан.

— Да она трясется над этим салом, как…

— Ничего не хочу слышать — сам напортачил, сам исправляй. Что ж я, по твоей милости, должен старого товарища без ужина оставить? Задача ясна?

— Так точно.

— Исполняй. И котелок унеси, бестолочь! Командир вернется, а у него в хате рыбным супом полы моют.

Юрка послушно подхватил котелок и пулей вылетел из землянки.

— Вот и повечеряли. Ушицей.

— И давно у вас этот хлопчик обретается?

— Васька-то? Третий месяц. Представляешь, пацан из блокадного Ленинграда вырвался?! Явился аки Иисус. Только тот по воде ходил, а этот шкет через минное поле протопал.

— Васька, говоришь?

— Боевой парень. Между прочим, на первой же своей боевой акции мне с Серегой Лукиным жизнь спас.

— В каком смысле спас?

— В прямом. Кабы он тогда полицая из вальтера с одного выстрела не уложил, лежали бы сейчас под фанерной звездой на двоих. А оно там, говорят, врозь — тесно, а вместе — скучно.

— Васька. Спас тебе жизнь. Из вальтера, — пробормотал потрясенно Кудрявцев, стараясь изо всех сил сохранить равнодушное выражение лица.

— Ты чего, Володя?

— Да это я так. Мысли вслух.

— Понятно, щи скисли — остались токма мысли. Ладно, поскольку с ужином мы с тобой, похоже, пролетаем, давай хотя бы по пятьдесят капель примем. За встречу.

С этими словами Хромов достал из-за пазухи флягу и стал развинчивать пробку.

В дверь постучали, и Кудрявцев отвлекся от воспоминаний, возвращаясь в настоящее.

— Войдите… А, черт! Минуту!

Он прошел через кабинет и повернул ключ в замке.

— Извините, Владимир Николаевич, я тут бумаги принес, на подпись.

— Да-да, Олег Сергеевич, проходи…

Кудрявцев подмахнул принесенные документы, практически не вчитываясь.

Мысли его по-прежнему витали там, в далеком прошлом.

— А это ваш билет. Завтра, «Красная стрела», 6-й вагон. Правда, верхняя полка.

— Ничего страшного. Как-нибудь взгромоздюсь. Или «ждусь»? Как правильно?

— Честно говоря, не знаю.

— Про Ярового выяснили?

— Так точно. Как мы и предполагали, вышел в отставку.